|
Я кораблик клеила, из цветной бумаги, из коры и клевера, с клевером на флаге. Он - зеленый, розовый, весь в смолистых каплях, золотой, березовый славный мой кораблик. А когда забулькают ручейки весенние, дальнею дорогою, синевой морской поплывет кораблик мой к острову Спасения, где ни войн, ни выстрелов - солнце и покой. Я кораблик ладила, пела, словно зяблик... Зря я время тратила - сгинул мой кораблик. Не в грозовом отблеске, в буре-урагане - попросту при обыске смяли сапогами... Ольга Павловна остановилась, не спев последний куплет. Слезы сдавили горло. "Какое светлое и грустное чувство. Как после молитвы, - думала она. - А я ведь так мало за дочь молюсь. Мне батюшка в церкви говорил, что молитва матери со дна моря достает. А я...". Ольга Павловна отложила гитару, прошла в угол комнаты, где на серванте стояло несколько икон, и со слезами обратилась к Матери Божией: - Матушка родимая, Богородица. Ты Сама Мать. Ты всех матерей понимаешь. Сохрани мою доченьку, мой цветочек, мой Василечек. Не умею я молиться, не знаю, что просить. Но Тебе, Пречистая, все без слов известно. Попроси у Господа то, что нужно моей доченьке. Ты Сама знаешь что, Матушка родимая Богородица. Глава двадцать четвертая. Из дневника Василисы 1 февраля 2002 г. 4 часа утра. Дорогие мои мамочка, папа и Влас. Ночью я много молилась Начальнику тишины, Господу нашему Иисусу Христу. Потом я как будто заснула, и мне приснилась фраза (оказывается, такое бывает!). Я отчетливо услышала, как красивый голос произнес: "Даже в тюрьме, сквозь решетку, видны звезды...". Я вздрогнула, проснулась и услышала тот же голос, закончивший фразу: "Напрасно ставят капканы на пути тех, у кого есть крылья". — 76 —
|