|
* * * На сей раз Архипыч проснулся сам. Спал он недолго, часы показывали семь. "Пора вставать, - подумал старик. - Эх, Федор Михайлович, Федор Михайлович, зря ты волновался. Создали, всё создали... Ты и сам кое-что успел сделать, хотя видно не всё, что задумал. А уж после тебя образ русского Христа как хорошо Нестеров выписал. А недавно и этот еще прозорливец... Как его? Ну, который кино снял про Андрея Рублева. Да... У него там нестеровский Христос ожил и сошел к людям, и по Руси пошел, и получилось прямо по Тютчеву: Эти бедные селенья, эта скудная природа - край родной долготерпенья, край ты русского народа... Удрученный ношей Крестной, всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя. Очень верно ты это, Федор Михайлович, подметил, что все cочиненное должно соответствовать евангельскому духу и догматам. А коль не так, то выйдет промашка, как у Булгакова, к примеру. Писатель-то он хороший, но вот Христос у него какой-то ненастоящий получился, неевангельский. А промашка в таком деле недопустима, а то вместо Христа можно людям лже-христа начать проповедовать. Упаси, Господи". В эту минуту в дверь снова позвонили. Глава тридцать шестая. Пророчества - Звони еще. Там или нет никого, или дежурный дрыхнет, - сказал Влад другу. - Слушай, а может, вход с другой стороны? - предположил Влас. - С какой другой? - видишь надпись: "Морг больницы №52". Если ты Василисины слова не перепутал, то нам сюда. - Иду, иду, - раздался за дверью голос Архипыча. - Порядок, - обрадовался Влад. Дверь отворилась, и перед молодыми людьми вырос настоящий старичок-боровичок из русской сказки. Седые с оттенком желтого дыма пряди волос беспорядочно свисали с его головы и почти закрывали лицо. Он был невысоким, сухеньким, но крепким. Добрые голубые глаза светились улыбкой. Только цвет лица был каким-то неестественно смуглым. На старике красовался дырявый замасленный свитер и такие же, притом слишком короткие коричневые брюки. На ногах были одеты огромные, явно не по размеру, ботинки горчичного цвета. — 117 —
|