|
Тема разговора иссякла. Очень интересно посмотреть бы эту «обобщенную модель человека», но он уже устал. А для чтения она не готова. Кому он оставит в случае смерти? Наверное, теперь уже не мне. Приходят к нему ребята, хотя бы этот аспирант Алик. Да и Ирина тоже... Ничего, они мне дадут. Нет, сам не попрошу — стыдно будет. Они не простят, если что... Скажут: «Чего вы тянули?» Разве объяснишь: «Не мог». — «Обязан!» Но ведь это не он один — Саша. Есть еще Юля. Есть мальчик с рецидивом после тетрады... А все те, кому просто отказал?.. Нужно уходить... Он устал. Вон глаза даже прикрыл. Встаю. — Молодец вы, Саша. Но я, пожалуй, пойду. Век роботов, слава Богу, еще далеко. — Не так далеко, как вы думаете. Ваша Леночка и мой Сережа вполне могут дожить. — Не знаю... Остановить все равно нельзя, как вы говорите. Я подумаю обо всем, Саша. До свидания. Пошел. Ухожу. Нарочно намекнул ему. Нужно как‑то поднимать настроение, дать надежду. Может быть, я решусь? Так надеялся на камеру... Бреду по коридору, грустный. О больных узнать, на завтрашних взглянуть, и иди домой, именинник... Посмотрел. Все хорошо. Поднимаюсь на третий этаж в кабинет. Ого! Что это за сборище у дверей? Почему они без халатов? Впереди Дима, Дмитрий Алексеевич. — Михаил Иванович, просим вас разделить с нами маленькую компанию. Мы решили отпраздновать мою защиту... Компанию. Что за компанию? Ах да, защита была... вскоре после того дня. Петро: — Раз вы отказались пойти в ресторан, то мы рискнули организовать здесь в зале. Очень скромно, очень! Юбилейный банкет. Замаскированный. Начальство, слава Богу, поняло, что подследственных не чествуют, и сделало вид, словно не знает о моем шестидесятилетии. Я им благодарен за это. А в глубине души все‑таки плачет маленькая обида: «Хотя бы по телефону поздравили. Будто я и не сделан ничего в своей жизни». Придавить. Все правильно. — Ребята, я вас просил ничего не делать. Вы понимаете, что мне не до того? Даже если отбросить все обстоятельства... Галдят: — Мы вас очень просим, очень просим. Марья: — Тяжелых больных в клинике нет, все хорошо... посидим... немножко! Все хорошо! Как быстро забывается... Смутно в душе. Первый импульс: «Отказаться». Не хочется даже видеть веселых лиц. Потом: «Обидятся». Жалко их. И так хочется, чтобы кто‑то поддержал, пожалел... Стоят, ждут. Смотрят, очень хотят. Нельзя отказать, нельзя. — Ладно. Смех, аплодисменты. Они ничего не понимают. И они не были в том виноваты... Еще — молодость. — 185 —
|