|
Попутно тому, как Джейн перебирала эти слова и образы, она очень внимательно была к тому, чтобы не прерывать созерцания и вспоминать себя в состоянии тех вспышек. Еще вспышка. Образа все нет и слова нет. Где-то близко… Мелкий пруд внутри главного здания – есть вспышка посильнее! Мелкий прудик – влажный, да, светло-бежевый бордюр – есть, еще вспышка, и с каждой вспышкой – такое чувство, как будто и оттуда что-то живое пробивается, ищет дорогу, нащупывает и бодает головой стену, навстречу ей, и это чувство усилило уверенность в том, что ветер – живое существо, пробивающееся к ней навстречу, еще вспышка! Бордюр, влага, светло-бежевое – близко… бордюр… из мрамора… мрамор, мрамор, мрамор. Влажный светло-бежевый мрамор. Мрамор. Вот оно. Вот оно, блять! Теперь можно не опасаться вспышек позитивных эмоций. Мрамор! Джейн произносила это слово, звучащее сейчас как музыка, как само воплощение наслаждения, мрамор, мрамор, я нашла «мраморность», я знаю теперь, что ветер – мраморный, и открыта еще одна дверь, и я в нее войду, а ветер войдет в меня, и теперь все только начинается. 20. - Интересно, а как это все… получается? - Что именно? - Ну, «ежи». - А, это очень просто. Мы просто трахаемся, и спустя девять месяцев получаются «ежи»:) - Нет, я имела в виду другое:) – какова технология процесса. Почему у тебя родится «еж», а у обычной девушки – обычный человек? Ведь ты сама не родилась ежом, ты родилась обычным человеком, и только наверное лет в двадцать узнала о практике, попала к мордам, и мордой стала годам к двадцати пяти, значит твои гены – это обычные гены обычного человека, значит…? Сидя в общем зале VIP-мордодомика в Муктинатхе, Джейн заарканила черненькую и очень симпатичную глазастую непальскую девушку по имени Нанду. Сначала она лишь приглядывалась к ней, по привычке стесняясь беспокоить вопросами беременную самочку, но потом до нее дошло, что если эта девушка здесь – среди морд, то ей можно задавать любые вопросы, будь она беременна или при смерти или хоть в каком угодно другом состоянии. Нанду охотно отвечала, выставив свой обнаженный животик, торчащий из коротких шортиков. - Не совсем так. К мордам я попала в два года, когда меня фактически продала моя мать. - Продала?? - Да, продала. Я была пятой девочкой в семье, и радости от моего появления, мягко скажем, не испытал никто:) Вот если бы появился мальчик, это было бы счастьем для семьи, а девочка – обуза. Родители жили в ужасной нищете, и были рады отделаться от меня – сначала они отвели меня в интернат, в котором дети жили и учились. Интернат оказался мордо-интернатом. Морды посмотрели на меня и решили попробовать. Ну я и осталась – попробовать. Спустя полгода мать приехала – посмотреть, как у меня дела, но я к ней даже не вышла – некогда было. Помахала ей издали рукой, крикнула что у меня все отлично и убежала играть с ребятами. Больше они ко мне никогда и не приходили, рассудив, что если интернатовцы меня приняли и не возвращают меня обратно, то и слава богу. Ну и я была рада. Спустя еще два года кто-то из морд поехал к родителям, заплатил им двести долларов, и официально оформили документы на мое удочерение кем-то из морд. И всё! А мордой я стала в двенадцать-тринадцать лет. — 299 —
|