|
- Конечно, попробовать может любой, но не любой становится наркозависимым. Ты, очевидно, обычная жертва социальной пропаганды, которая ради политкорректности пренебрегает очевидными вещами и утверждает, что мол наркоманы – обычные люди, просто «больные». Никакие они не больные. Ну то есть конечно, они больные, но не в том смысле, в котором болен человек, заразившийся гриппом. Наркоман – это человек с разрушенной личностью, который убил сам себя своей раболепностью, своими страхами чужого мнения, своими религиозными концепциями или своей склонностью ненавидеть других и жалеть себя. И наркомания – это просто завершение этого его пути. Джейн переваривала услышанное, и это давалось ей непросто, так как слишком резко противоречило ее устоявшимся взглядам на этот счет. - Ты знаешь, что наркоманы считаются потенциально опасными в силу своей возможной немотивированной агрессии, - продолжала Флоринда. - Да, ведь если у них начинается ломка… - Дело не только в ломке. «Ломка», конечно, обостряет процессы, но вопрос в том – какие именно процессы? Это процессы растущей ненависти. Наркозависимость, будь то зависимость от марихуаны или табака или водки – это вообще один из признаков ненавидящего человека, то есть такого, который не просто испытывает время от времени ненависть, мстительность и желание навредить, разрушить, сломать, но который хочет это испытывать, считает эту ненависть справедливой и приятной для себя, который ищет любой повод, чтобы испытать ненависть снова и снова. - Один из признаков? А какие другие? - Жалость к себе. ЧСУ-шные люди на поверку часто оказываются ненавидящими. Это довольно простая связь: если ты испытываешь жалость к себе, то ты боишься окружающего тебя мира, который может тебе навредить, задеть, оскорбить, унизить, и этот страх порождает и ненависть. Нередко бывает так, что чсу-шный и забитый человек, оказавшись в условиях, когда кто-то проявляет чувство собственной ущербности еще сильнее, чем он, или когда он обретает неожиданную и всестороннюю власть над кем-то, словно сбрасывает шкуру овцы и становится ненавидящим садистом. - И еще вежливость, - вспомнила Джейн. - Да. Если человек приторно вежлив, это может объясняться и страхом агрессии, и просто привычкой, воспитанием, но если в ответ на твое предложение прекратить эту вежливость и перейти на простой дружественный язык, в ответ на твой простой стиль речи находится масса причин, чтобы этого не сделать в ответ, то этот человек потенциально опасен – он фанатично считает вежливость чем-то крайне необходимым, как молитву перед едой, и как такой человек может реагировать на твое пренебрежение вежливостью? — 241 —
|