|
- Там видно будет, - наконец произнес Томас и кивнул Майе. - Я просто прочитаю это как отвлеченную историю, - пояснила Майя, - как будто некий наблюдатель смотрел на все происходящее, имея уникальную возможность как под микроскопом различать и рассматривать не только события, но и восприятия присутствующих там. «Большой зал обкома КПСС, город непонятен, зал наполнен людьми, которые рассаживаются по своим местам, люди выглядят настороженными и мрачными, но в то же время, встречаясь глазами друг с другом, преувеличенно вежливы и добродушны. Приближаюсь к человеку, сидящему в первом ряду – склонив голову к соседу, они о чем-то едва заметно шепчутся. Поздно, уже снова сидят смирно. Возвращаю время немного назад, слушаю разговор - Подсидит Абрам-то нашего Иван Дмитрича… - Да ты что, да нет, невозможно это, куда ему. Иван Дмитрич – он же сормовский, он же с двенадцатого наш, большевик! - То-то что с двенадцатого, говорю тебе, Абрам на него зубы точит, слух есть… - Ну не может быть, Василий! Иван Дмитрич (выпучивает глаза) – он же весь наш Урал поднимал. Он же (понижает голос до хрипа) член ЦК уже больше десяти лет! - Тише… (бросает коротко взгляд вокруг, отстраняется, затем снова – еще тише) – дурак ты, смотри куда ветер дует, вот Абрам смотрит, нос у него длинный, и ты смотри, не будь дураком… сейчас чем выше сидишь, тем больнее падать, всё, точка, я ничего не говорил, а ты в общем смотри – тебя я слышал в замы прочат, не иди, слышь? Не иди! Пойдешь, и тебя заодно… к Абраму ближе держись… Все окончательно расселись, из президиума какие-то лозунги, плохо различаю… - … когда враги рабочего класса убили товарища Кирова, то и тогда… - … чтобы неповадно было… ударить всей мощью рабочего кулака… Хаотический поток мыслей – мы не стали определять адресатов, задача была ощутить атмосферу в целом: - … почему снова о Кирове?... зачем снова кулак появился… под кого-то копают… враги рабочего класса… Абрам… - … твердо стоять на позициях Советской Власти… берут на себя слишком много… В этот момент – громкий возглас «да чтоб тебя!». В зале – гробовая тишина. Вскрикнувший – молодой парень, лет двадцати пяти, с лицом, не лишенным минимального движении мысли. Возвращаем время назад, приближаемся – в руке у него книжка, сосед неловко поворачивается, судорожный спазм от неловкой позы, удар локтем, и книжка отлетает в проход, невольный возглас «да чтоб тебя!» - и тут же волнами – страх, растерянность, глаза окружающих пялятся вовсю, докладчик с трибуны замолчал, и все-все смотрят сейчас на него. Парень одеревенел от страха и неловкости, и вдруг – встает. Он сам не понимает, почему он встает, возможно сработали инстинкты, вбитые еще в заводском училище, когда провинился и учитель требует, что ты встал, вот ноги его сами и сработали, он встал и теперь стоит посреди целого зала, битком набитого людьми, и все замерли, все понимают, что что-то происходит. — 187 —
|