|
Конечно, это означало, что все представления о мире полетели вверх тормашками. Классическая физика, разумеется, остается непоколебимой в известных нам диапазонах скоростей, энергий, масс, так как миллионы опытов, проводимых в тысячах кабинетах в течение сотен лет, неопровержимо доказали верность ньютоновского описания мира, где закон сложения скоростей выполнялся неизменно. Но постоянство скорости света привело к пониманию, что фундаментальные представления о мире должны быть изменены – причем таким образом, чтобы ньютоновская физика осталась нетронутой, но чтобы и вновь открытые факты были бы объяснены. Как известно, Эйнштейн сумел решить этот вопрос, предположив, что скорость света является максимальной скоростью, вообще возможной в принципе, и что при скоростях, близких к скорости света, так называемых «релятивистских» скоростях, происходят удивительные превращения пространства, массы и времени. Раньше пространство и время понимались как нечто вроде арены, на котором материальный мир устраивал свое представление. Теперь пространство и время стали полноправными участниками физических процессов – сжимаясь и расширяясь, замедляясь и ускоряясь. Вообще теория относительности выглядит чрезвычайно просто, а говоря точнее – чрезвычайно просто выглядят ее уравнения. И это может привести к ложной уверенности в том, что мы хорошо ПОНИМАЕМ теорию относительности. По правде говоря, чтобы начать хорошо понимать ее, необходимо внимательно, не торопясь, рассматривать одно за другим явления, которые мы наблюдаем, а также решать задачи, которые возникают при детальном исследовании вопроса. Поскольку полное изложение теории относительности все-таки не входит сейчас в мою задачу, - улыбнулся Трайланг, - я сосредоточусь на одном ее аспекте, а именно – на эффекте замедления времени. Представим себе, что мы отправляем космический корабль с Земли, разгоняя его до субсветовых, то есть почти световых, скоростей, затем тормозим его, разворачиваем, разгоняем снова и снова тормозим уже у Земли. Космонавт проживет только один час своей жизни, а у нас может пройти месяц или год – смотря насколько близко к скорости света был разогнан корабль. Возникает кажущийся парадокс – движение ведь относительно, и почему постареем именно мы – оставшиеся на Земле? Ведь с точки зрения космонавта он видит, что именно Земля стала быстро удаляться от него, потом затормозила и повернула обратно. Тем не менее постареем именно мы, потому что несмотря на симметричный график нашего движения друг относительного друга, мы испытаем РАЗНЫЕ ощущения. Материя, из которой мы состоим, подвергнется разным воздействиям. Когда космический корабль начнет разгоняться, именно космонавт почувствует резкое нарастание своей массы- так называемую «перегрузку». И обратно – во время торможения именно от снова ее испытает. Именно во время ускорения наши системы координат перестают быть симметричными, равноправными, как это было бы в случае равномерного прямолинейного движения друг относительно друга. — 258 —
|