|
Встречу решили провести в большом зале исследовательского центра, чтобы не устраивать толкучки, и поскольку никто не представлял – что будет представлять из себя эта встреча и о чем на ней пойдет разговор, то мало кто удержался от всевозможных прогнозов и предположений. Хельдстрём в ответ на все расспросы отделался короткой сентенцией, сводящейся к тому, что, во-первых, не надо доставать его расспросами, и во-вторых, никакие прогнозы не оправдаются – это он может обещать твердо. После столь категорического утверждения волна гипотез спала, оставив лишь гадания насчет того – с кем же именно будет встреча. В самый последний момент появился Чок, и, пошептавшись о чем-то с Томасом, видимо не сошелся с ним во мнениях. Ожесточенный шепот и сдержанное, но выразительное жестикулирование привлекли к себе всеобщее внимание, так что почти никем остался незамеченным человек, скользнувший между стоящими и сидящими людьми, и задержавшийся рядом с Томасом и Чоком, словно раздумывая – где ему примоститься. Лишь когда он поднял руку, призывая к молчанию, стало заметно, что человек этот несколько необычен, хотя пока и непонятно – чем именно, а вид обратившихся во слух Томаса и Чока не оставил сомнений – встреча началась. И снова Тора удивилась – как все произошло просто и обыденно – совершенно не соответствуя значимости события. - Меня зовут Трайланг, - представился человек. – Я являюсь дракончиком первой волны. Томас сказал, что появление кого-то именно из первой волны было бы наиболее впечатляющим для вас. Трайланг уселся. - А Бодхи не придет? – поинтересовался кто-то. - Бодхи не придет, во всяком случае не в этот раз, но я постараюсь не дать вам скучать. Вам всем хорошо известна история веков, непосредственно предшествующих Большой Детской Войне. Вы несомненно читали о том, что в конце девятнадцатого века физика считалась наукой законченной и бесперспективной с точки зрения построения карьеры. Те или иные доработки, шлифовки и уточнения уже не играли принципиальной роли – физическая картина мира была ясна. Обнаруженные Рентгеном лучи, проникающие сквозь твердые тела, были, конечно, довольно странным явлением, равно как и обнаруженное Беккерелем засвечивание фотопленки в присутствии радиевой руды, но сути это не меняло… Шепот удивления стал довольно заметным, и Трайланг улыбнулся. - Не ожидали прийти на лекцию по истории физики? Ничего, наберитесь терпения. Последующий переворот в физике, создание квантовой теории и теории относительности поставило все с ног на голову. Законченная, казалось бы, наука, снова стала самой молодой. Наступил век технологий. Прошло сто лет, и все повторилось – снова физика показалась ученым в основном завершенной наукой, и хотя объем последующих открытий все же представлялся еще весьма значительным, ничего фундаментального ожидать уже не приходилось. Квантовая хромодинамика, остановившийся свет и последующее создание квантовых компьютеров, бегающий по кругу свет, сделавший ненужными громоздкие ускорители, теория струн, которая готова была объединить и в конце концов объединила квантовую теорию с теорией относительности, решив тем самым проблему, столетие мучавшую физиков – работать еще было над чем, не говоря уже об ожидаемом прогрессе в технологиях, и этот прогресс в самом деле наступил, окончательно и чуть было не бесповоротно подмяв под себя все живое на планете. Никто и не заметил, как в самом начале двадцать первого века появилась «Практика прямого пути» Бодхи, да и чего бы замечать-то? Ведь физики и технологи – это люди, занятые точными науками, построением приборов и решением математических задач немыслимой сложности. В свободное от работы время они, конечно, тоже могли стать «лириками» - писать стихи, копаться на огороде, читать прозу, ну или увлечься буддизмом, Кастанедой или ППП. Но между «лирикой», пусть даже и очень значимой, и точной наукой лежала пропасть неописуемой величины. — 253 —
|