Круг на песке

Моя голова всецело была занята усвоением учебной программы, а может быть, со временем я привык к его необыкно­венному дружелюбию — так или иначе, все шло хорошо. И "вот в один прекрасный день Павел спросил, не назначены ли у нас на вечер какие-либо встречи. Я сказал, что нет. Он обрадо­вался этому обстоятельству и пошел облачаться в костюм. Позвольте мне немного пояснить этот вопрос с переодевани­ем. Всякий раз, возвращаясь в номер, Павел снимал костюм и надевал удобную, как он говорил, одежду — шорты и футболку — даже на очень короткое время. Вот почему он переодевался по нескольку раз на день.

В тот вечер он вышел из комнаты, одетый в выходной костюм, и промолвил: «До встречи». Он не сказал, куда собрался идти и когда вернется. Возможно, это покажется вам странным; поверьте, и у меня возникло такое же ощущение, — ведь, как правило, когда люди вместе работают и один куда-то уходит, он сообщает коллеге, куда он идет и когда планирует вернуться. Это обычное дело. Но Павел не был обычным человеком.

Я лег спать около девяти часов вечера. Меня разбудил ха­рактерный звук ключа, открывающего входную дверь; я взгля­нул на часы — час ночи! Я лежал в постели и думал, куда человек мог пойти в незнакомом городе и чем он мог зани­маться до часу ночи. Теперь я действительно не на шутку встре­вожился. Когда это повторилось на следующий день и через два дня, я готов уже был позвонить кому следует. В конце кон­цов, я просто обязан был это сделать.

Прошло три недели. Как-то раз Павел спросил, необходи­мо ли его присутствие в ближайшие три дня, так как у него есть одно дело. Я сказал, что наша учеба подходит к концу, и он вправе заниматься тем, что считает нужным. Павел упако­вал сумку, сел в машину и укатил. Он не сказал, куда направ­ляется и когда вернется, и собирается ли вообще возвращать­ся. Как я уже сказал, Павел не был похож на других.

На следующее утро я пошел в кафе позавтракать. Меня обслуживала Юлия. Она принесла мне завтрак, спросила, не нужно ли что-нибудь еще, и, помедлив, добавила:

— Этот ваш приятель совершенно непохож на других.

— Да, — ответил я, — это сущая правда. Подозреваю, что мы вкладывали совершенно разный смысл в свои слова. Юлия продолжала:

— Вы знаете, что он для меня сделал?

— Нет, — ответил я. — А что он для вас сделал?

— Как-то он пришел на завтрак один, — рассказала она, — вас с ним не было. Он спросил: «Юлия, что-то стряслось? У вас встревоженный вид». Я ответила: «Неужели это так замет­но?» — «Да. Я могу чем-нибудь помочь вам?» — «Не думаю, что вы сможете помочь, — сказала я. — Это моя личная про­блема. Вряд ли вы могли бы помочь». — «Можно попробо­вать, если вы скажете мне, что стряслось».