И, наконец, гениальный человек будущего открывает доступ ко всем предыдущим стадиям и становится вашим союзником в вашей собственной эволюции. Он способен «В одно мгновение видеть вечность... В единой горсти — бесконечность». Это стихи Вильяма Блейка в переводе С. Маршака.

В одно мгновенье видеть вечность,

Огромный мир — в зерне песка,

В единой горсти — бесконечность

И небо в чашечке цветка.

Обязательно запишите свои воспоминания об этом упражне­нии. Стали ли вы немного более гениальным?

Беседа четырнадцатая

Хуркос. Моцарт и гениальность музыки. Упражнение «Как слышал Бетховен?»

Итак, что такое гениальность? Движение по эволюционной лестнице «вверх» к человеку будущего или воспоминание о древ­нем магическом инстинкте?

Мы уже вспоминали биографию ясновидящего Петера Хур-коса, который после травмы потерял способность концентрации внимания на потоке событий внешнего мира.

«В те дни, — писал он сам, — я не мог ни на чем сосредото­читься, поскольку в тот самый момент, как начинал с кем-то бе­седовать, я одновременно видел разнообразные фазы его жизни и жизни его друзей как в прошлом, так и в будущем».

Его сознание было подобно приемнику, улавливающему одно­временно огромное количество разных радиостанций, причем эти радиостанции почти так же, как в нашем упражнении, звуча­ли из разного времени.

Что-то похожее писал о себе не переживший никаких травм ге­ниальный вундеркинд Моцарт задолго до того, как Петер Хуркос упал с лестницы.

Вот цитата из его письма: «В моей душе зажигается огонь, я на­хожу спокойное и уединенное место. И чувствую, как во мне рож­дается произведение. Я ощущаю, как произведение растет, обре­тая форму и ясность, пока не станет целостным и завершенным в моем сознании. И тогда я могу рассмотреть его, словно чудес­ную картину или прекрасную скульптуру. В своем воображении я слышу отдельные части не последовательно, а одновременно, все сразу. Я не могу выразить, какой это восторг — создавать про­изведения, творить их, это дивный сон наяву. Но слышать его целиком — самое лучшее. Я никогда не забуду того, что создано таким образом. Наверное, это самый замечательный дар, за ко­торый я благодарен Творцу. Такое произведение легко записать, ибо, как я уже говорил, я слышу его уже завершенным. Когда оно записано, оно редко отличается от того, которое я слышал в сво­ем воображении. Отчего оно вышло из моих рук именно в такой форме и стиле, присущим именно Моцарту и отличным от работ других композиторов? Вероятно, по той же причине, по которой мой нос создан широким и орлиным носом Моцарта и отлича­ется от носов других людей. Ибо я сам вовсе не стремлюсь быть оригинальным и сам я здесь в возникновении, росте и рождении произведений вовсе даже ни при чем».