Имагинатор

Так ли это?

Если вдуматься добросовестно, то можно сообразить, что это вовсе не очевидно.

Наше отношение к прошлому принято называть воспоминаниями.

Однако имеет ли к тому отношение наша память, еще не факт.

И действительно: почему мы не рассказываем себе или другим все подряд из того, что по нашему мнению, «было», но обращаемся к неким фрагментам, эпизодам и их своим вниманием выделяем?

Потому что мы их выбираем.

Мы выбираем свое прошлое!

И тем самым сочиняем свое настоящее.

Следовательно, то, что мы называем воспоминанием, представляет собой не более чем фантазии.

Мы не вспоминаем, а фантазируем – в то время как думаем, что вспоминаем.

Чтобы выбраться из этой ловушки, применим прием – «техника терцины, или удар кистью».

Суть его заключается в следующем.

Выбираем эпизод из так называемого нашего «прошлого». (Теперь то мы понимаем, что его на самом деле не было, что мы его только придумали и приняли за правду).

Затем выражаем его короткой фразой, обозначая себя в третьем лице.

Например, я «помню», как меня некогда выпорол отец. Данную ситуацию я подсознательно воспринял как травмирующую мою психику и позволил ей записаться в качестве смутного страха перед «властью грозного авторитета». Тем самым, в жизнь мою просочилась отравляющая капля неуверенности.

Я записываю фразу следующим образом:

«Мальчику всыпал отец ремешком».

Это – тезис. И, хотя он описывает мой вымысел, его наличие для меня реально. Для того чтобы его уравновесить, мне следует придумать антитезис.

«Мальчика папа отнюдь не лупил».

В данной истории мы имеем дело с «небитым», не потревоженным ребенком, не несущим на себе бремя детской психотравмы.

Постольку поскольку фраза записана, и утверждение произнесено, то и указанная ситуация становится фактом.

Теперь, когда мы столкнулись с присутствием двух формально противоречивых высказываний, правило диалектики побуждает нас найти синтез.

Таковой представляет собой совершенно неожиданный тематический зигзаг, не обязательно связанный с предыдущими предложениями – некий парадоксальный прорыв к новому измерению смыслов. В сущности, он и есть Удар Кистью. Мощным обобщающим мазком автор (все мы – авторы, ибо все мы сочиняем свои жизни) утверждает новую текст-реальность.

«Мальчику ангел поднес земляники стакан».

Итак, перед нами три версии судьбы.

Первая – официальная – соответствует первому тезису: «Мальчику всыпал отец ремешком». Перед нами раскрывается драма мужчины, быть может, внешне сильного, уверенного, благополучного, но такого, который, став взрослым, все-таки продолжает в себе носить битого, беспомощного мальчика.