Имагинатор

Улыбочка мигом соскочила с лица лжеальберта, как трусики с танцовщицы, исполняющей стриптиз. А владелец шляпы, как ни в чем не бывало, продолжал:

- И скажите, пожалуйста, повару, чтобы не скалился он из-за угла. Я весьма высоко ставлю его кулинарный талант, но даже гению, поверьте, даже гению своего дела не под силу выдать шампиньоны за белые.

Усы то ли Федора, то ли Альберта повисли тяжелой подковой, и лицо вытянулось.

- И будьте добры... нарзанчику бы... а?

Официант исчез.

Через несколько секунд он опять стоял перед нами с маленьким изящным подносом, украшенным таинственно мерцающими мельхиоровыми узорами, на котором покоилась запотевшая бутылка с минеральной водой и рядом стоял кристальный фужер.

- Весьма признателен вам, Федор Филипыч. И кланяйтесь тете своей, Зинаиде Игнатьевне.

Тут уж и мои нервы не выдержали, и я спросил соседа своего прямо, без обиняков:

- Как смогли вы сделать так, чтобы телевизор перестал работать? Откуда вам известно...

Имагинатор плеснул себе в бокал из зеленой, матовой от холода бутылки, и бусинки пузырьков запрыгали в зашипевшей жидкости. Отпив большой глоток, он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и, взглянув куда-то поверх столов, задумчиво проговорил:

- Телевизор - это ерунда, мелочь. Даже и голову над этим ломать не стоит. Вам, вероятно, приходилось слышать мнение, что мысль человеческая есть в конечном счете определенный вид некоего энергетического напряжения. Своего рода электромагнитное поле. Хотя далеко не всякое электромагнитное поле является мыслью - для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть какую-нибудь телепередачу или послушать радиопрограмму. Но дело в другом. Дело в том, что, сконцентрировав какую-то часть своего сознания, даже ничтожно малую часть, но - сконцентрировав в пучок - игрушка наподобие линзы и солнечных лучей - я могу этот пучок послать вовне. Поначалу вещь довольно кропотливая, но постоянная тренировка позволит приобрести известный навык.

Он говорил, щуря глаза, словно защищаясь от яркого света, и улыбался одними уголками губ.

Внезапно я почувствовал тяжесть в затылке и слабость во всем теле. Мне захотелось встать и уйти отсюда, побродить где-нибудь в пустынных, старых переулочках, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Признаться, вся обстановка кафе стала меня раздражать. В этот момент мне никак не хотелось анализировать свое состояние и связывать с чем-либо внезапно овладевшую мною усталость. Может быть, тут и не обошлось без влияния Имагинатора. В его действиях было нечто недоступное обыденному сознанию.