|
Первый состоит в том, что мне стало очень нравиться заниматься чем-то: играть в футбол, заниматься боксом и карате, ходить в треки, плавать, или даже просто качать гантели. Я с детства была вялой и немного болезненной девочкой, а теперь я живу в состоянии, когда почти непрерывно есть мягкое, приятное желание физической активности. Второй фактор вытекает из первого: это самое желание приводит к фоновому состоянию удовольствия в теле – и когда я занимаюсь чем-то, и когда сижу или валяюсь. Телу постоянно приятно. Сейчас я как-то свыклась с этим, сейчас для меня это естественное состояние, и невозможно представить, что можно жить как-то иначе, в резиновом, мрачном, сыром, болезненном теле. И третий фактор, я думаю, вытекает из второго. Мое тело намного, несравнимо более отзывчиво к приятным физическим нагрузкам. Словно вдруг в десять, двадцать раз вырос коэффициент полезного действия моих усилий. Тело очень быстро укрепляется от минимальных нагрузок, и затем сохраняет эту форму, даже если я целый месяц или два не занимаюсь ничем таким активно нагружающим мышцы. - Мы напитываемся энергией, - задумчиво повторил я. – Энергией… довольно расплывчатый термин, хотя в физике «энергия» - тоже некий термин, некая абстракция, которая служит цели абстрактного объединения разных видов вполне конкретных видов физической, химической … э … энергии как возможности производить работу… ну так себе получилось разъяснение :), - улыбнулся я. - Читай Боданиса, книгу “E=mc2”, будешь изъясняться более ясно :) - Значит, вырываясь из настоящего, мы пропитываемся энергией… Мы проникаем к источнику энергии, и эта энергия, как и в физике, проявляет себя в разнообразных формах. Она проявляет себя как наслаждение в теле, как образ насыщающего глубоким восхищением золотистого дождя, как резкое укрепление тела и как что-то, что делает его здоровым и алертным и чувствительным. И ты говорила, что есть множество других форм проявления энергии, и что мы не знаем и одного процента. Мы разговаривали, гуляли, тискались, целовались, трахались, и снова разговаривали и разговаривали. Мне казалось, я испытываю ненасыщаемую к этим разговорам. Ничего удивительного, - пояснила Клэр. – Тебе хочется укрепиться в своем положении, хочется испытывать это более живое состояние пропитанности энергией, а разговоры об этом и есть способ поддержать, закрепить это состояние, не дать ткани настоящего снова зарасти и опять заключить тебя в мрачную тюрьму серости и обыденности. И конечно, мы часто разговаривали о тех «кирпичиках» будущего, о тех элементах, что складывались в один целый образ, в цельную непротиворечивую картину будущего. — 69 —
|