|
Тэу по-прежнему шел сзади, не проронив ни звука, и мы слышали только звук его шагов, вплетающийся в шум веток и шелест листьев и иголок под нашими ногами. - Я все это к чему говорю, Макс, - Фриц остановился и посмотрел мне в глаза. – Я знаю, каково это, терять близких, и не хочу показаться тебе бесчувственным и тупо-прагматичным, когда говорю, что мы должны продолжать свою работу, несмотря на потери. Потому что кроме нас эту работу сейчас делать некому, и если мы в отчаянии опустим руки, лучше от этого не станет никому. Ты понимаешь меня? - Я понимаю. - Мы не можем, не имеем право не воспользоваться нашими шансами. Мы можем создать зародыш нового человечества – без садизма и ревности, без жестокости и подлости. Впервые в истории у нас есть и возможности, и знания. Мы знаем, куда двигаться. Мы знаем, как. Надо просто это сделать. И будут потери. Они всегда были и всегда будут. Здесь все знают о том, что случилось с Клэр. Все. И никому не похуй, можешь мне поверить. Но мы с самого раннего детства воспитываем наших детей так, чтобы они не закрывали глаза на то, что есть смерть, есть страдания, есть несправедливость. Мы не ограждаем их от информации обо всем этом и приучаем их относиться к этому конструктивно, насколько это возможно. - Я понимаю. - Поэтому, Макс, борись за Клэр, но будь готов принять неудачу и продолжить свою работу, потому что за тебя ее пока что не сделает никто. Он резко остановился, развернулся и молча ушел по боковой тропинке, а мы с Тэу пошли дальше, и спустя пять минут подошли к коттеджу, в котором была Клэр. Совершенно дурацкая нерешительность. Я понимал это и чувствовал себя идиотом, но почему-то не мог заставить себя войти в её комнату. Сначала мы посидели с Тэу и Машей в зале, и я не знал, что сказать и что сделать, и вышел на балкон, чтобы посмотреть на океан, на скалы и как-то взять себя в руки. - Её тетрадь. – Маша вышла вслед за мной и протянула мне знакомую тетрадь. – Она продолжала писать в ней после твоего отъезда. - Да, я знаю, она писала мне, что так прикольно – что-то писать в почту, а что-то – в тетрадь, что я смогу прочесть только когда приеду. Я завидовал тебе, что ты можешь это читать сразу:) Маша усмехнулась и немного поджала губы. В прошлый раз мне было немного трудно привыкнуть к тому, как сильно она изменилась за полгода – и внешне, и внутренне, и уже много раз я с удивлением и благодарностью вспоминал о Фрице, который сумел с такой проницательностью увидеть в этой девчонке человека, который может быть и страстным ученым, и умным лидером, и нежной и чувствующей девочкой, и иногда я задавался вопросом – не увидел ли Фриц в итоге в ней даже больше того, что видел в ней я? Вполне вероятно, что так оно и было. Да, так и было, наверняка. — 254 —
|