|
Глава 09. *) Сейчас мне было бы трудно ответить на вопрос – зачем я делаю эти записи, поэтому я и не задаю себе этого вопроса. Хочется, и этого для меня достаточно. Наверное, это отчасти побочный продукт одиночества, которое, хоть и в неожиданной и непривычной форме, оказалось для меня неожиданным и малоприятным. Вообще не стоит, наверное, называть это «одиночеством», потому что это слово обычно означает тоску расставания, жалость к себе от отсутствия общения и тому подобное. То, с чем я столкнулся, отличается от этого очень сильно, так что стоит придумать другое слово. Отделенность, например. Оторванность. Ну и еще хочется верить, что когда-то эти записи будет интересно прочесть и мне самому, и какому-то интересному мне человеку в будущем. Иногда, раньше, я начинал вести дневник, бросал, снова начинал, и некоторые записи сохранились. Когда, лет так десять спустя, я брался за их чтение, чаще всего возникало острое чувство стыда, и я бросал. Но потом до меня дошло, что стесняться тут совершенно нечего. Ну да, был глупым. Но ведь поумнел, и не останавливаюсь на достигнутом. Когда-то давно я сформулировал критерий отсутствия застоя в развитии: если то, что написано год назад, кажется самоочевидным и даже отчасти наивным, то значит всё хорошо, застоя нет. Сейчас мне иногда даже записи месячной давности кажутся наивными, но в этом нет ничего удивительного, ведь сейчас я начал эксперимент. Само начало, правда, нельзя было назвать многообещающим, но этот перфекционизм я преодолел, ну его на хуй, я больше не попадусь на эту удочку, достаточно и той крови, которую эта зараза высосала из меня в предыдущие годы. *) Представим себе, что люди прекратили тренировать свое тело. Перестали вообще бегать, прыгать, качаться, играть в теннис – эдакая нация рафинированных дистрофиков, в культуре которой анемичность, рахитичность и бледная немочь стали признаком элитарности и возвышенности. У Уэллса в «Машине времени» что-то такое было – элои. И эти элои так устроили свою жизнь, что вопиющая их физическая немочь никак им не мешала в обыденной жизни – мозгов хватило создать соответствующие технологии и соответствующую нравственность. Но где-то бродят морлоки – грубые, атлетически сложенные люди, которым в силу этого глубоко наплевать и на достижения технологии, обслуживающие немощь, и на мораль. Среди элоев считается крайне аморальным запустить в соседа яблоком или толкнуть его на диван – ведь последствия для здоровья могут быть плачевными. Для морлоков же простые физические игры, борьба, тусня всякая с игривыми пиханиями, атлетические состязания являются нормой. — 116 —
|