Прощение - величайший целитель

Должен признать, что в течение большей части своей молодости я определенно не воспринимал жизнь таким образом. Я вырос с очень немногими (если они вообще у меня были) моделями прощения. Неожиданно я оказался взрослым человеком, очень слабо осознающим, что может дать прощение или насколько важным оно может быть.

Когда я рос, я слышал о прощении, но для меня оно было всего лишь абстрактной религиозной концепцией. У меня не было ни малейшего представления о том, что общего оно имело с моей собственной жизнью. Меня никогда не учили ничему, связанному с его практическим применением в повседневной жизни.

К двадцати годам я уже стал специалистом по критике и унижению себя и других. Я искал и находил в мире множество людей, которые были более чем готовы сотрудничать со мной по части такого рода поведения.

В те дни мое эго было похоже на автопилот, моментально включавшийся, когда я чувствовал, что на меня нападают. Когда он включался, - не приведи Господь, если кто-то оказывался на линии огня! - я моментально переходил в свой режим атаки-защиты.

Иногда я думаю, что истории наших жизней - это самые мощные инструменты, какие у нас есть для передачи другим уроков, которые мы прошли сами. Всякий раз, когда я размышляю о тех сложных годах и о том, что произошло с тех пор, это напоминает мне о необходимости держать сознание открытым и верить, что нет на самом деле ничего невозможного. Именно по этой причине я бы хотел рассказать вам историю своего развода.

2. Подчиниться любви, а не страху В 1973 году после двадцатилетнего брака я развелся со своей первой женой, Пэт, и оказался в засасывающем эмоциональном болоте. Я метался в трясине боли, позора, гнева, обвинений и фрустрации. Я думал, что никогда больше не выберусь из нее. Большинство людей, прошедших через развод, знают, о чем я говорю.

Чувство вины, враждебности и самообвинений затягивали все глубже, истощая и изматывая меня. В поисках облегчения я прибег к алкоголю. Я превратился в алкоголика, меня все чаще стали посещать мысли о самоубийстве. В течение этих мучительных лет я был уверен, что мои взаимоотношения с Пэт никогда больше не исправятся. Это, казалось, невозможно было даже представить.

В это время я был закоренелым атеистом. Сама идея о том, что однажды я встану на духовный путь, казалась мне такой же неправдоподобной, как и идея о том, что мы с Пэт сможем когда-нибудь снова стать друзьями. Затем, в 1975 году, я стал последователем учения, изложенного в "Курсе Чудес". Я заметил, что моя система убеждений стала меняться. Я постепенно перестал изо всех сил стараться свалить вину и позор на других, как это делал раньше. Вскоре я заметил, что стал совершенно по-другому воспринимать себя и Пэт, я взял на себя ответственность за все свои мысли и поступки.