|
В конце 1949 года Бхагаван выбрал для разъяснения стих из «Йога Васиштхи»: «Джняни, обнаруживший, что он есть бесформенное чистое сознание, остается незатронутым, даже если его тело рассекают мечом. Сахарный леденец не теряет свою сладость, даже когда его ломают или крошат». Как-то в один из последних месяцев Бхагаван спросил обеспокоенного помощника: «Когда мы съели обед, мы оставляем тарелку из листьев, с которой его ели?» В другом случае он сказал тому же самому человеку, что джняни радуется, когда смерть освобождает его от тела, так же как радуется слуга, когда снимает с себя ношу, доставив ее на место. В один из своих последних дней Бхагаван с состраданием утешал одного преданного, говоря: «Они принимают это тело за Бхагавана и приписывают ему страдания. Как жаль! Они в отчаянии оттого, что Бхагаван собирается оставить их и уйти. Куда он может уйти и как?» Когда один из помощников вошел в его комнату, Бхагаван приветствовал его улыбкой и спросил: «Ты знаешь, что такое мокша (освобождение)?» Помощник смотрел на Учителя в восприимчивом молчании, и Бхагаван продолжил: «Избавление от несуществующего горя и достижение блаженства, которое является единственным существованием – вот определение мокши !» Даже в свои последние дни, когда он был уже не в состоянии выйти из своей комнаты, Бхагаван продолжал давать даршан сотням преданных, утром и вечером, величественно облокачиваясь на своей кушетке, подобно Бхишме на его ложе из стрел. Бхагаван не соглашался отменить даршан даже в те дни, когда его состояние было критическим. Даршаны продолжались до самого последнего вечера. Когда разлетелась новость о быстром ухудшении физического состояния Бхагавана, сотни последователей приехали в Тируваннамалай, чтобы увидеть его последний раз. В очереди, которая проходила мимо его комнаты, были мужчины и женщины, богатые и бедные, ученые и неграмотные из всех уголков Индии и из-за границы. Все были едины в своей преданности этому Божественному Воплощению. В среду вечером, за два дня до маханирваны, Бхагаван одарил каждого прошедшего перед ним в очереди особым взглядом милости. Некоторым из них пришло в голову, что это мог быть его прощальный взгляд, и так и оказалось, поскольку в последние два дня у Бхагавана не было физической энергии, чтобы повернуться и смотреть на преданных. Но были ли его глаза открыты или закрыты, ум его всегда оставался ясен, и он мог говорить со своими помощниками всякий раз, когда это было необходимо. — 181 —
|