|
Мы пообщались и слазили с супружеской парой на соседнюю гору, откуда был хороший вид. А с их друзьями я выпила за встречу тыкилы и тайской рисовой водки (типа японской). На этом втором острове, куда нас высадили, мы отдыхали два часа. Пока мы лазили на смотровую площадку, по отвестной каменистой тропке, держась за веревки и лианы, и купались, на море снова начали подниматься волны. Наш кораблик отошел чуть в глубину от того места, где он стоял, и тайцы с трудом усаживали пассажиров в лодки, раскачивающиеся на прибрежных волнах. Если на Ко Тао в пароходике образовалась молодая дружная компания, то на Самуе пассажиры были более фешенебельные: среди них были и пожилой человек, и мама с годовалым ребенком в колясочке — которая поила его соком из рожка. На обратном пути нас снова покормили — на сильных волнах это было уже совершенно излишне. А на пристани показали фотографии на керамических зеленых и черных тарелочках, которые были сделаны при посадке на кораблик, предложив их купить за сотню бат. "А кто это им позволил нас снимать?"— возмутилась Сияна и в состоянии праведного гнева унесла с собой тарелку с моим изображением — бесплатно. У меня на нем совершенно радостно-балдежный вид, в платье с тайскими слонами и шапочке с тайскими буквами над зеленой веткой (к сожалению, я ее потеряла, когда мы ехали на рикше уже по дороге в аэропорт). Свою фотографию Сияна брать не стала — она ей не понравилась. Я не возразила против такого ее поступка. Тайцы слишком изобретательны в смысле бизнеса: ну кто бы стал специально фотографироваться — а так люди покупали уже то, что получилось. Мы сели на велосипед, и до наступления темноты успели зайти еще в Ват Бопхут: храм близ причала, куда меня привлекла высокая арка входа с чакрами-колесами. Внутри одного из храмов сидел отшельник, очень похожий на тех мумифицированых монахов, что мы видели днем раньше — только глаза были открыты. Его образ поразил нас: потому что это был не старик, а молодой человек. "Неужели буддийские монахи стали уходить в нирвану в таком возрасте, да еще с открытыми глазами?"— поразилась я. Сияну тоже испугал этот образ: он был как живой, и я пошла к монахам выяснять информацию. К нашему облегчению, это действительно оказалась статуя, очень умело выполненная из пластика. "Это был очень уважаемый человек,— объяснили мне.— Он прожил 70 с чем-то лет. Тут он изображен в возрасте 41 года." Это был последний день нашего пребывания на Самуе. На следующий день микроавтобус за 30 бат увез нас на главный причал Нантон. И в ожидании парома на берег Суратхани я еще захотела подняться на ближайший водопад. Внизу его был монастырь (Ват Хин Лад). Среди кустов висели надписи типа: "Мир (покой: peace) — величайшее из благ". Сияна в храме зажгла Будде палочку. Пройдя сквозь монастырь, мы стали подниматься вверх по небольшому ущелью, где тек вниз ручей, образуя между камнями лунки с водой. — 85 —
|