Обучение травами, путь Шоу-Дао. Книга 4

— Да, теперь я хорошо вижу его, — продолжал вдохно­венно развивать тему маг. — У него тёмные волосы, рост выше среднего, и он молод — не старше тридцати. Клиентка нервно облизала губы. Далее сеанс продолжался в том же духе.

— Вот он приближается ко мне, — говорил Леонид. — Так-так, кажется, я что-то вижу у него на лице. Шрам? — взгляд на девушку.

— Или это родинка? — взгляд на девушку.

— Да, я вижу, это родинка! На щеке? Или на лбу? Нет, кажется, на подбородке!

Наблюдая за непроизвольными реакциями девушки, Леонид намётанным глазом определял, что именно ей хоте­лось бы услышать, причём с криком: «Вижу! Вижу! Теперь я всё ясно вижу!» ему ничего не стоило изменить прежнее не вызвавшее адекватной реакции утверждение на прямо про­тивоположное.

Надо ли говорить, что клиентка покинула мага полнос­тью удовлетворённая и с искренней верой в выдающиеся яс-новидческие способности Леонида.

Тщательно подготовленный сеанс с пифиями оказался гораздо более впечатляющим.

Три клиента из сильных мира сего расположились за дубовым столом. Они и зрители, устроившиеся на подушках «дастархана», зачарованно смотрели на причудливо извива­ющихся на ковре пифий.

Тут было всё — и монотонная восточная музыка, лью­щаяся из квадрофонической установки, и ароматы дурманя­щих курений, наполняющие комнату.

Все окна и дверные проёмы были занавешены тяжёлы­ми красными бархатными шторами, отороченными той же самой кожей, которой были оббиты стены, и это создавало удивительное ощущение замкнутого пространства, отрезан­ности от всего остального суетного и грешного мира.

Три пифии, очень красивые девушки, одетые в короткие белые полупрозрачные туники, встали на колени и, взявшись за руки, образовали равносторонний треугольник, в центре которого, покачиваясь и вытягивая руки к небу, стояла чет­вёртая пифия. Сначала пифии, образующие треугольник, рит­мично извивались всем телом в такт музыке. Постепенно ритм их движений убыстрялся, движения становились более размашистыми. Наконец они разомкнули руки и принялись, всё так же извиваясь, обласкивать руками четвёртую девуш­ку. В этих нарочито затянутых обласкивающих движениях была удивительная пластика, гармония, тайна, притягатель­ность и сексуальность.

Наконец, центральная пифия с мелодичным сексуаль­ным стоном вышла из круга и, не прекращая своего причуд­ливого танца, стала ходить по комнате вокруг стола. Время от времени она наклонялась к уху одного из клиентов, сидя­щих за столом, и что-то шептала ему. Меня поражали мета­морфозы, происходившие при этом с мужчинами. Клиенты вздрагивали, краснели или бледнели. На их лицах чередова­лись страх, недоверие, изумление или радость. Словом, спек­такль был поставлен и отрежиссирован с безукоризненным мастерством.