Обучение женщиной, путь Шоу-Дао. Книга 3

Если же я не пытался бросить ее. то. с одной стороны она продолжала поддерживать необходимую ей любовную связь, а с другой стороны, всегда имела повод демонстрировать мне свои душевные терзания, навешивая на меня вину в том, что со мной она не может быть счастливой, и приобретая таким образом рычаги эмоционального манипулирования а, заодно. снова подтверждая свою теорию, что все мужчины достойны презрения, и она сделала правильный выбор, решив стать матерью-одиночкой.

В любом случае она укрепляла свою искаженную модель мира. предпочитая чувствовать себя правой, чем быть счаст­ливой.

Далее, она приписывает мне свои мысли о том. что об­щение с ней - тягостная обязанность для меня. и что она ка­жется мне смешной.

Это - очередная разновидность игры. поскольку я или вынужден признать, что она права, и оказаться неискренним притворщиком, непонятно с какой целью выносящим бере­менную женщину, или я должен начать оправдываться, ока­зываясь в психологически невыгодном положении, потому что она в любом случае продолжала бы отыскивать новые фантазии и обвинения, получая удовлетворение в роли без­винной страдалицы.

Не желая втягиваться в подобные игры, я продолжал вести себя нейтрально, относясь к ней терпеливо и доброже­лательно. но в данном случае эта тактика не срабатывала, да я. честно говоря и не пытался, и. наверно, не смог бы пере­строить ее модель мира. Итак, я оставался в роли стороннего наблюдателя, и жажды, не находившие утоления из-за моего отказа от игры. нарастали, усиливая общую неудовлетворен­ность и внутренний конфликт.

Очередной разновидностью ловушки является фраза: "А теперь попробуй быть мужчиной, а не мальчишкой, и по­моги мне обрести спокойствие." Подтекст ее таков, что если я не помогу ей обрести спокойствие - значит я не мужчина, а следовательно, как и все прочие мужчины достоин презре­ния. так что ее модель мира снова оказывается верной.

Поскольку помочь Гале обрести спокойствие за всю ее жизнь как до. так и после встречи со мной не удалось ни од­ному мужчине, с тем же успехом она могла предложить мне достать луну с неба. В результате, я оказывался ответствен­ным за ее душевное смятение, и. кроме того. я не был мужчи­ной.

Переваливание ответственности на других и на обстоя­тельства звучит и в утверждении, что если бы с детства ей не пришлось участвовать в серьезных семейных отношениях, то она могла бы быть музыкантом и любимой женой. Думаю, что многие женщины, принимавшие участие в серьезных семей­ных отношениях, стали любимыми женами. Одно другому не противоречит.