Тайное учение даосских воинов, путь Шоу-Дао. Книга 1

ГЛАВА XXIV

День. когда Ли начал говорить без акцента, был перелом­ным в моей жизни, и я запомнил его навсегда. Смена акцента означала, что первая фаза моего ученичества закончилась.

Утром я встретился со своим другом из КГБ, который время от времени сообщал мне, как обстоят дела в Комитете и что там предпринимают для того. чтобы отыскать Ли.

Мой друг сказал, что он и еще несколько моих учеников-комитетчиков, решивших помочь мне, сумели убедить началь­ство, что истории про Ли—обычные выдумки, чтобы завоевать авторитет, и что кореец, с которым меня видели.—всего лишь случайный знакомый.

Начальство решило, что с меня можно снять наблюдение и прекратить поиски Ли Намсараева, несуществующего источ­ника враждебной идеологии.

Я отправился на свидание с Учителем. Мы должны были встретиться на автобусной станции, чтобы поехать оттуда на Партизанское водохранилище. Мы прошли по залу ожидания. купили билеты на автобус и, о чем-то разговаривая, вышли на улицу.

Я рассказал о том. что у меня получилась медитация, кото­рую он дал для самостоятельной отработки. Я описал ощуще­ния и образы, которые я видел. Ли похвалил меня. сказав, что я все сделал правильно. Недалеко от автостанции находился аэродром, и было видно, как тренировались парашютисты. Мы залюбовались ими.

— Как красиво они летят, прямо как птицы. —сказал я.

— Ничего, скоро ты сам научишься летать, —пошутил Ли. Я рассказал о встрече со своим другом-комитетчиком и о том, что нас. похоже, «сняли с крючка». Я очень тяжело пережи­вал то, что за мной следили, боясь, что это может повредить Учителю и моему общению с ним.

И тут Ли заговорил на чистейшем русском языке.

— Все эти "игры"—ничто по сравнению с тем. что, наконец, ты. мой маленький брат, стал большим братом, и теперь я могу говорить с тобой, как с равным.

Чистота и абсолютно новый тембр его речи. как громом. поразили меня. Я посмотрел на Ли и увидел его совершенно другими глазами. У меня возникло неуловимое ощущение, что даже закрученные на полтора оборота носки его туфель рас­прямились.

— Ли, куда девался твой акцент?—с трудом выдавил я.

— Это неважно.—ответил он.—Важно то, что ты самостоя­тельно смог выполнить медитацию. Это означает, что ты дос­тиг уровня, когда я могу разговаривать с тобой на твоем языке.

Ли говорил еще что-то, я слушал его и понимал, что важ­нейшая часть моей жизни закончилась безвозвратно и что я никогда больше не увижу прежнего Учителя. На моих глазах произошло удивительное превращение Ли-паяца с его беско­нечными идиотскими шутками и эксцентричным поведением в Ли-мыслителя. Конечно, он не перестал шутить и смеяться надо мной, но теперь его шутки больше не были злыми, резки­ми и целенаправленными. Они превратились в добрые шутки мудрого человека.