|
Недалеко от почты был парк. Мне вдруг захотелось побродить по нему и посмотреть на танк—памятник танкистам-освободителям. Мне нравился этот танк. Я любил читать книги про войну, слушать боевые воспоминания отца и гордился героическим прошлым своего народа. Я присел на скамейку о чем-то задумавшись, и вдруг мою голову сжали мягкие тиски женских рук. Жаркая волна ликования поднялась в моей груди. Я сразу понял, кем была эта женщина, но меня удивило, почему мой круг ворот не активизировался, как это бывало раньше при ее приближении. Я задумался об этом и понял, что сейчас совсем другая обстановка для встречи с девушкой, которую я уже успел полюбить. Мы еще ни разу не были вместе в обычном понимании этого слова. То, чем мы занимались, было лишь тренировкой, формальными отношениями между обучающей и обучаемым. Но я чувствовал, что теперь все изменилось. Мне было так спокойно и хорошо, что не хотелось двигаться, чтобы не спугнуть эти теплые нежные руки. — Ты узнал меня, —услышал я мягкий, ласковый голос. — Конечно, —ответил я. — Тогда почему мы теряем время? — Чему ты научишь меня сегодня?—взяв ее руку. спросил я. Легким движением она перемахнула через скамейку. Я мысленно отметил, что не знаю девушек, перепрыгивающих через парковые скамейки так. как она. Кореянка с грациозностью лани уселась рядом со мной и сказала: — Сегодня наш день. Я ничему не буду тебя учить. Сегодня я буду учиться у тебя любить. Она посмотрела мне в глаза, и ее взгляд щемящим ликованием отозвался у меня внутри. Мы молча пошли к Гагаринскому парку, спустились к реке, перешли через мост и вошли во дворик частного дома. —Я договорилась со своей знакомой,—объяснила кореянка. —На два дня эта квартира принадлежит нам. Я понял, что не скоро вернусь домой. Мы вошли в комнату. — Сегодня мы будем общаться вне школы, — сказала девушка и, подумав, добавила: —Хотя это все равно жизнь. Я был счастлив как никогда. Автоматически я выполнил упражнение, которому она меня обучила раньше, и убрал силу из полового органа. Не возбуждаясь, я получал несказанное удовольствие от созерцания прекрасной женщины, мягко, с кошачьей грацией двигающейся по комнате и освобождающей от одежды себя и меня. Был долгий день и долгая ночь. Мы любили друг друга просто, как это делают мужчина и женщина, без всяких даосских сложностей. И тем не менее дух школы незримо присутствовал в нашем общении, наполняя скрытым смыслом каждое наше движение, каждое наше действие. — 223 —
|