Наблюдения за покровом

"Обманом ты увел моих людей. Больше того, пре­небрегая даже тем, чтобы внушать им хорошее пове­дение и благие мысли, ты завез в нашу страну разно­видность узаконенного и безрассудного пренебрежения духовными ценностями, что повергает нас в ужас".

Мир ответил:

"А ты не смог дать своим людям ни развлечений, ни привязать их к своей личности. Уже само твое выражение "мои люди" говорит не в твою пользу.

Если бы ты пленил их умы, они отнеслись бы ко мне и моей деятельности, как ко злу, но ты не сделал этого - вот единственное чего ты добился. Однако если бы ты давал "твоим людям" что-либо кроме развлечений, которые ты называешь упражнениями, они бы не так легко прельстились моими развлечени­ями. Ведь, в конце концов, твои развлечения бесплатные, мои же стоят денег".

"Всё не так! - сказал пандит. - Просто люди слабы, и ты сыграл на их слабости".

"Если они слабы, - ответил Мир, - а ты не мо­жешь сделать их сильнее, то всякая вещь, и любой человек могут "сыграть на их слабости". Почему же ты не стал силой для слабых, вместо того, чтобы оста­ваться игрушкой для легковерных?"

Именно в этот момент пандит, совершенно выби­тый из душевного равновесия этим непривычным для себя опытом, выкрикнул проклятье; "Каш-Мир!", так звучали в местном произношении слова "Кадж-Мир", Кривой Мир или Искривленный Вождь.

"Если это кривизна, - сказал Мир, - тогда я хо­тел бы, и это уже вопрос чести, чтобы и страна эта называлась отныне не Белуристан, но Кашмир, "Стра­на окольных путей".

* * *

Узнавай об осах от тех, кого они жалили.

Поговорка

ПУТЬ, КОТОРЫЙ КАЖЕТСЯ ВЕДУЩИМ К НИКЧЕМНОСТИ…

Вот что сообщают о Хазрате (Бахауддине Накшбанде):

Хотя в течение многих лет его считали воплоще­нием степенности и светской обходительности, а так­же реставратором первоначальной школы суфизма, часто в присутствии своих близких и влиятельных соратников он вел себя, как шут.

В течение десятилетий, он брал с них клятвы хра­нить это в тайне, а также получил от каждого из них заверенное их личной подписью заявление, что он, Бахауддин, склонен к эксцентричному поведению.

Они же снова и снова говорили ему: "Хазрат, хотя мы никому об этом не расскажем, нам все же не понятна ваша странность, В таком случае, зачем вы собираете об этом свидетельства, удостоверенные нашими подписями, ведь в один прекрасный день это может стать достоянием гласности и сыграет не в вашу пользу?"

Он никогда не отвечал на эти вопросы, пока однаж­ды, на склоне лет, испытывая давление своих влиятель­ных и высокопоставленных последователей, которые настаивали на собственном толковании его весомости, он стал вести себя самым неожиданным образом.