|
Читатель, конечно, может спросить, как мы могли верить в такие вещи, проучившись столько лет в лучших университетах и даже преподавая такие предметы, как философия и иностранные языки. Однако, в силу нашего опыта, мы с Ханной полностью разделяли взгляды нашего модернистского поколения. Мы были убеждены, что единственные ограничители ума - это невежество и стереотипное мышление, а его истинная природа неограниченна. Это понимание превратилось в непоколебимую уверенность в последующие годы. Тогда это было для нас скорее теорией - бледной по сравнению с той работой, которая ждала нас впереди. В нашем затруднительном положении мы написали Ламе Че-чу, поведав ему о том, что происходит, и через три недели после суда случилось нечто уникальное в истории датского правосудия. Безо всякой причины, апелляция была отклонена. Прокурор высшей инстанции и отделение, занимающееся наркотиками, ужасно разозлились, предположив, что кто-то в Министерстве Юстиции сошёл с ума. Мы также знаем, что в это время Лама Чечу заперся на пять дней в своей комнате в Непале. Он совершал разновидность медитации сна, в которой ум в форме того или иного Будды может покидать тело и свободно путешествовать. Разве удивительно, что мы так любим его? После трёх восхитительных недель одиночного заключения последние несколько недель, проведённые в компании других заключённых, не были насыщены событиями. Я занимался тем, что изучал жизнь драчунов, мошенников и пьяниц, которым невозможно было не сочувствовать. Они были очень привязаны к этому миру как к реальному, что делало весьма реальным также и страдание. Мы отметили моё освобождение в середине лета, славно попировав. Ханна и я были несказанно счастливы снова быть вместе, и от души радовались наши друзья, а особенно - наши чудесные родители. Мы решили никогда больше не идти на такой риск, который приводит к вынужденной разлуке, понимая, что это означало конец занятий контрабандой. В то время я имел возможность сделать некоторые выводы из переживаний, повторявшихся в тюрьме. Навещавшие меня друзья часто тайком передавали кусочки гашиша, и позднее, куря его в камере, я, к своему изумлению, обнаруживал, что он вовсе не способствует медитации, а даже делает её более слабой и поверхностной. Вневременный покой, концентрация и радость исчезали при первой затяжке, и сознание наводняли спутанные мысли. Казалось, все добрые духи вдруг куда-то уходили. Однако следующие недели после моего освобождения превратились в один сплошной праздник, и это понимание растворилось в компанейских облаках дыма. Мы снова были режиссёрами в наркотическом театре с традициями. — 31 —
|