|
— Нет, вы старая, вы забыли, как делают детей. Вот приедет с каникул Сережа С., он знает. К счастью, приезда Сережи С. ждать не пришлось. С Раджем как мужчина с мужчиной поговорил дядя Слава, которому нетерпеливый воспитанник задал свои вопросы, оставшиеся без ответа у женщин. Неформальные отношения > — ным, добпп-^— па’ь их довеоир Ачеловеком ™ ‘ начитан-ченным явлением ?едстав™ются ^е У ВШИМ зав<*- S^SSL? Ч •Й??.И1- И ,ег «_ сосед, на двух ставках работает. А этот…» — недоумевают обыватели. Это только формально Вячеслав Иванович — кочегар. На самом же деле он философ. И влечет его в детский дом не зарплата кочегара, а возможность удовлетворять свою пытливость, найти ответ на волнующую его проблему: что есть человек? Бытовку Вячеслав Иванович превратил в филиал библиотеки и завалил ее философской и педагогической литературой, которую помимо него самого читают учителя, шефы-студенты, того и гляди начнут читать воспитанники. Беседовать с Вячеславом Ивановичем — наслаждение. Не торопясь, обдумывая каждую фразу, высказывает он свои выношенные и выверенные жизнью мысли. Вячеслав Иванович смотрит в корень: где найдешь решение проблемы человеческой сущности, если не в общении с теми, кто медленно, шаг за шагом идет к человеку. А натолкнул его на эти поиски журнал «Вопросы философии», в котором приводились высказывания академика А. Н. Леонтьева о работе со слепоглухонемыми. «Особенности рассматриваемого нами эксперимента, — сказал академик, — заключаются в том, что он создает условия, в которых делаются зримыми — мне хочется сказать, даже осязаемыми и притом растянутыми во времени как бы с помощью замедленной киносъемки — узловые события процесса формирования личности, становления (подумать только!) человеческого сознания, условия, которые открывают как бы окно в самые сокровенные глубины его природы». Так что есть зачем ездить Вячеславу Ивановичу в Загорск, да и всем ищущим тоже. Диалоги с непосвященными— Рискованно демонстрировать патологию на экране неподготовленному зрителю, можно вызвать неприязнь к этой тематике, — говорю я своим новым знакомым-кинематографистам, приехавшим снимать фильм о нашем детдоме. — Тут нужно глубокое проникновение в тему и большое искусство. Были уже попытки, но кончились они неудачей. Да и у меня есть опыт съемки и демонстрации любительских фильмов о жизни детдома, своя точка зрения на проблему. Хотите послушать? Мои собеседники дружно кивают головами. — Эта точка зрения сводится к следующему. Фильм должен быть цветным, чтобы зрители не восприняли наших детей как неких монстров, как серые тени во мраке тьмы и безмолвия. Надо дать на экране больше света, солнца, движений, показать общение ребят со сверстниками, природой, животными, поймать в объектив улыбки. Словом, все стороны, всю полноту реальной жизни наших воспитанников с их деятельностью, взаимоотношениями, переживаниями. И самое главное, фильм должен предоставить зрителю возможность проследить динамику развития детей, процесс преодоления их дефектов, становления человека. Природа ограничила лишь каналы связи наших детей с окружающим миром, но не возможности его познания. В этом — оптимизм нашего труда. Прокрутим мысленно будущую пленку. — 23 —
|