|
– Все наверх! Долой отсюда! Разбегайся по дамбе! Тимка только на миг оглянулся на отца. Он мелькнул в его глазах дрожащим пятном и исчез в общем вихре тревоги. По Тимкиным коленям ударила холодная волна воды, потом она ударила в грудь и повалила навзничь. Падая, Тимка ухватился за плечо Пети, но и Петя падал… Перед самым лицом Тимки возникла нога лошади, и чей-то голос сказал спокойно: – Хватай того! Кажется, это был голос отца. Тимка кувырком понесся вверх. Он опомнился только тогда, когда почувствовал на щеке странную мокрую щетку. Он открыл глаза и увидел страшно близко лицо Губенко. Тимка рукой отстранил от глаз его бороду и сказал: – Я… ничего… Я встану. А где Петя? – Подожди вставать, – сказал Губенко. Он тяжело взбирался на насыпь. На насыпи сидел на коне и держал на руках Петю. Тимка оглянулся: по дамбе бежали люди. Внизу уже везде была вода. В месте прорыва она шла горбатым ревущим потоком и остервенело била в стену ближайшего домика. Домик кренился под ее ударом, его крыша приподнялась одним краем и вдруг рухнула. – Конец, – сказал отец. – Мы с тобой, кажется, сыновьями поменялись. Губенко поставил Тимку на дамбу. – Разберемся. Лодка плыла по улице «Райка». В лодке сидели отец, Губенко, Петя. Тимка не узнавал своей улицы – только верхние части стен виднелись над водой и как шалаши стояли на них крыши. На одной крыше сидел Бычков и кричал лодке: – А-а! Катаетесь!? Вам кататься? А я? Дом отняли и сына отняли? Он ударил кулаком в грудь: – Сына отняли! – Выпил? – спокойно спросил Минаев. Бычков выкатил глаза: – Выпил. А что же ты думаешь? Уже и выпить нельзя. Ах, вы… утопийцы! Утопийцы! Сына отняли! Губенко рассмеялся: – Да кому такой отец нужен? Барахло! И правильно Ленька сделал. На что ему такой отец? – Не нужен, значит? Не нужен? Лодка была уже далеко, а Бычков все еще шумел. Тимка шепотом рассказывал Пете, что Ленька отказался от отца и живет теперь в общежитии фабзавучников. Расширяя глаза, Тимка сказал: – Говорит: я рабочий, а это не мой отец. Он, говорит, – шкурник. Ты понимаешь? Петя кивнул головой: – Он правильно сказал. И Тимка кивнул головой: – А как же, конечно, правильно: такая беда, а он хату строит, думает вот заработаю! Все себе хватает и хватает. Правда? Какой-нибудь двухлетний Жора смотрит с презрением на чашку молока, замахивается на нее ручонкой и отворачивается. Жора сыт, у него нет желания пить молоко. Этот будущий человек не испытывает никаких прорывов в области питания. Но, вероятно, есть другие области, где его потребности недостаточно удовлетворены. Может быть, у него есть потребность в симпатии к другим людям или, по крайней мере, к другим существам. А если у Жоры еще нет такой потребности, то, может быть, ее нужно создать? — 227 —
|