|
– Как не стоит? Вы ж его не знаете! – Почему он бросил вас? – Другую полюбил. Люба произнесла это спокойно и даже с некоторым удовольствием. – Скажите, Люба, ваши родители живы? – А как же! И папа, и мама! Они меня ругают, зачем выходила замуж? – Они правильно вас ругают. – Нет, неправильно. – Да как же: вы еще ребенок, а уже успели и замуж выйти и развестись. – Ну… чего там! А им что такое? – Вы не с ними живете? – У меня своя комната. Муж меня бросил и пошел жить к своей… а комната теперь моя. И я получаю двести рублей… И совсем я не ребенок! Какой же я ребенок? Люба смотрела на меня с сердитым удивлением, и я видел, что в своей жизненной игре она совершенно серьезна. Вторая наша встреча произошла в такой же обстановке. Люба сидела в том же самом кресле. Теперь ей было двадцать лет. – Ну, как ваши семейные дела? – Вы знаете, так хорошо, что я и сказать не умею! – Вот как! Значит, нашелся человек лучше вашего… этого… – И ничего подобного. Я вышла замуж за того самого. Второй раз вышла! – Как же это случилось? – Случилось. Он пришел ко мне и плакал. И сказал, что я лучше всех. Но это же неправда? Я же не лучше всех? – Ну… кому что нравится. А чем же вы такая… плохая? – Вот видите! Значит, он меня любит. А папа и мама сказали, что я делаю глупость. А он говорит: давай все забудем! – И вы все забыли? – Угу, – так же тихо и незаметно, как и раньше, сказала Люба и кивнула головой настоящим детским способом. А потом посмотрела на меня с серьезным любопытством, как будто хотела проверить, разбираюсь ли я в ее жизненной игре. В третий раз я встретил Любу Горелову на улице. Она выскочила из-за угла с какими-то большими книгами в руках и устремилась к трамваю, но увидела меня и вскрикнула: – Ах! Здравствуйте! Как хорошо, что я вас встретила! Она была так же молода, так же чистенько причесана, и на ней была такая же свежая, идеально отглаженная блузка. Но в ее карих глазах туманились какие-то полутоны, нечто, похожее на жизненную усталость, а лицо стало бледнее. Ей был двадцать один год. – Она пошла рядом со мной и повторила тихо: – Как хорошо, что я вас встретила. – Почему вы так рады? Я вам нужен для чего-нибудь? – Ага. Мне больше некому рассказывать. И вздохнула. – У вас опять жизненные неприятности? Она заговорила негромко, рассматривая дорогу: – Были неприятности. Такие неприятности! Я плакала даже. Вы знаете, она подала в суд. И теперь суд присудил, и мы платим сто пятьдесят рублей в месяц. Алименты. Это ничего. Муж получает пятьсот рублей, и я получаю двести пятьдесят. А только жалко. И так, знаете, стыдно! Честное слово! Только это неправильно. Это вовсе не его ребенок, а она выставила свидетелей… — 146 —
|