Том 2. Марш тридцатого года

Воргунов . Угу. Замечательно!

Григорьев . И потом ведь немцы этого не делают.

Воргунов . Отправляйтесь к чертовой матери с вашими немцами, понимаете? Немцы за вас будут соображать? Ох ты, господи, когда это кончится? ((Ушел.)

Григорьев . Это вы ему рассказали, товарищ Торская?

Торская . Я.

Григорьев . Это называется интригой, товарищ Торская.

Торская . Это называется борьбой, товарищ Григорьев. (Ушла.)

Григорьев . Что она ему рассказывала?

Клюкин . С часовым разговаривать строго воспрещается.

Григорьев . Ага, воспрещается? (Пошел наверх.)

Зырянский (выходит из столовой) . А это что за птица?

Лаптенко . Дядя, примите в коммуну.

Зырянский . Из детского дома давно?

Лаптенко . Я не из детского дома.

Зырянский . А ну, покажи? (Открывает ворот рубахи, осматривает белье.) Когда ты убежал из детского дома?

Лаптенко . Три дня.

Зырянский . Так чего ты к нам пришел?

Лаптенко . На заводе хочу работать.

Зырянский . Ну, посиди, просохни малость. (Уходит во двор.)

Лаптенко . А кто здесь самый старший?

Клюкин . Обойдешься без самого старшего.

Клюкин смотрит на часы, заглядывает в столовую. Вбегает Синенький.

Клюкин . Ты где это шляешься?

Синенький . Ты знаешь, что в цехе делается? Зырянский Вехова обыскивал. (Снимает сигналку с дежурного шкафа.)

Клюкин . Ящик?

Синенький . Ага. Два французских ключа, которые у Гедзя пропали.

Клюкин . Ну, давай, давай.

Синенький дает сигнал «кончай работу» в вестибюле, в верхнем коридоре, во дворе. Зырянский и Вехов входят.

Вехов . На что мне эти ключи, у меня самого таких два.

Зырянский . Значит, продать хотел! Я тебя знаю!

Вехов . Алеша, честное слово, коммунарское слово, не брал.

Зырянский . Почему они в твоем ящике?

Вехов . Не знаю.

Жученко и Шведов входят.

Жученко . Я его сейчас выгоню на все четыре стороны. Ага, он здесь?

Шведов . Подожди выгонять, чего ты горячишься?

Жученко . Ты понимаешь, Шведов, по всему заводу и в городе уже растрепали: «Коммунары крадут», «Коммунары – воры, срывают завод».

Зырянский . Ты, Шведов, брось тут добрую душу разводить. Сколько инструмента пропало! А штанген у Собченко? Я вот тебя поддам в дверь!..

Шведов . Так не годится, Алексей. Вечером в бюро поговорим. Это дело темное. Ведь он не признался? Тут может быть ошибка.

Зырянский . Я его выгоню сейчас. А ты меня в бюро сколько хочешь разделывай.

Шведов . Я не позволю никого выгонять без разбора.

Жученко . И вечно ты, Шведов, усложняешь дело.

Шведов . Постой. Ты вот что, Алексей, скажи мне: почему ты у него производил обыск?

Зырянский . По праву дежурного командира.