|
Сегодня же – совсем другое дело: «Извините, парни, но я чрезвычайно занят. Хотите – заходите, поглядите – чем. Не хотите – приходите в другой раз. Вольному, как говорится, воля». И пошли они, «солнцем палимые», по своему обыкновению, «валять дурака», и так же привычно, как обычно, «бить баклуши». В отличие от Вашего ребенка, которому эти занятия уже перестали быть интересными. Как оказалось. Потому что с ним произошло Чудо. Дивное. К нему пришло увлечение ! И стал он теперь тем, кого смело можно назвать: « Homo Aduncum » – «Человек Увлеченный». Станет ли это его увлечение Увлечением на всю оставшуюся жизнь? Не факт. На протяжении жизни Человека его увлечения могут преобразовываться из одного в другое, могут сменять друг друга. И – «Да будет так!» («Let it Be!»), – как утверждается в широко известной песне не менее известной «ливерпульской четверки». Приходя и уходя, изменяясь и сменяя друг друга, увлечения оставляют по себе не только и не столько ностальгическую память о приходящем и уходящем, сколько – главное! – неугасимое состояние увлеченности, – «закономерно затухающей и закономерно разгорающейся вновь» (словосочетание, взятое в кавычки, заимствовано у Гераклита Эфесского Темного, первым его применившего, хотя и по совсем другому поводу). Откроется ли в этом увлечении то, что принято называть Призванием? Совершенно не обязательно. Обязательно лишь состояние увлеченности , без которого не пробьет человек свой собственный тоннель – сквозь громадину-гору всего наносного, не-необходимого, второ-третье-n-степенного – и к открытию своего Подлинного Призвания, и к раскрытию своей собственной Творческой Сущности. То есть, это состояние является условием необходимым, хотя и не достаточным для такого рода открытия-раскрытия. Ведь увлечения же бывают разные: и прекрасные, и безобразные. И наинизменнейшие, и наивозвышеннейшие. Начиная от азартных игр, и до… А вот «до»-то, как раз, и нет. Как нет пределов полету ни человеческой мысли, ни человеческой фантазии. Горе зациклившимся на примитивном! И обделившим тем самым себя во всем, что примитивным не есть. И для «дитяти» – горе горемычное, и для всех, его окружающих, тоже. Дабы избежать сего горя, требуется всего-то ничего: предложить нечто, более интересное и увлекательное, нежели примитивное. Что это будет? Заранее не знает никто. Ни родители своего ребенка, ни он сам. Пока не попробует. Как говорится: – Вы играете на саксофоне (ксилофоне, граммофоне, и т. п.)? – Не знаю, не пробовал. — 137 —
|