Химера воспитания

Для убийства Человека в человеке средств изобретено никак не меньше, чем для физического умерщвления любого живого существа.

Диапазон этих средств – широчайший: от самых примитивных и – до наиболее изощренных.

Большинство из них затаилось, как хищный зверь в засаде, как мурена в расщелине среди подводных камней, внутри феномена, деликатно называемого Воспитанием .

Целью которого было есть и будет – пока оно будет – вырождение человека в существо послушное , то бишь, смиренное и безоговорочно покорное ВОЛЕ ВОСПИТУЮЩЕГО, самим же воспитующим возведенной в ранг закона.

Горе каждому проходящему, пробегающему, проплывающему в непосредственной близости от хищницкой засады: шансов на сохранение самого себе в целости и сохранности у него практически нет.

Так и с Химерой Воспитания : каждый, столкнувшийся с Ней в одиночку, по сути дела, обречен.

Не по силам отдельно взятому человеку окончательно и бесповоротно вырваться из ее когтисто-лапистых и клыкасто-пастистых «объятий», смертоносных для всего человеческого в человеке.

Тут уж не до реализации человеком внутренне присущего ему творческого потенциала, не до осуществления им его призвания, не до раскрытия всего богатства его внутреннего мира: тут как бы ноги унести от этой Химеры.

С наименьшими для своей психики потерями.

Да голову свою бы сберечь.

От тяжелой контузии Воспитанием.

Однако, если объединить силу воли, силу чувств, и силу интеллекта людей, не замороченных вымороченными причудами всевозможных модификаций Воспитания, людей, действительно стремящихся помочь и себе, и другим встать в полный рост своей Личности, то под действием этих сил Химера Воспитания непременно зачахнет.

Захиреет.

И, в конце концов, будет вынуждена уползти.

Скуля и подвывая.

С дороги человека Домой.

То есть, к самому себе как Человеку.

С дороги, поперек которой Химера Воспитания дотоле вполне комфортно располагалась.

С самого момента своего появления.

Рьяно бдившая и бдящаяя за вверенным ей объектом: массой воспитуемых.

Действовавшая, и по сей день действующая по принципу:

– Стой, стрелять буду.

– Стою.

– Стреляю.

В каждого, кто стремится идти той дорогой, что ведет человека Домой.

Домой, то есть, к самому себе.

Не к себе как к червю (об этом см. подробнее в «Энхиридионе» Эпиктета), в которого – чего уж «греха таить» – зачастую мы превращаемся, «благодаря», не в последнюю очередь, ретивой Химере Воспитания.

Не к себе в ипостаси сверхчеловека, который всех других считает слишком глупыми, чтобы быть таким коварным, как он, и слишком трусливыми, чтобы быть таким жестоким, как он (относительно этого – см. детальнее: Фридих Ницше «Так говорил Заратустра»).