|
– Ничего, маманя, держись! Немного осталось! – бодро ответит он и поспешит дальше по своим делам, искренне полагая, что это и есть родственные отношения близких людей. В общем, дальнейшие трудности мы поделили по-братски: я тащила его, а он крепко держал в охапке кое-что из сумки, «чтобы мне было легче». И мне действительно так было легче. Мы пришли домой друзьями, из которых каждый сделал для другого, что мог. Ну а начни я учить его «выносливости»? Думаю, он усвоил бы совсем другое. Например, что можно быть равнодушным, не замечать трудностей, выпавших на долю ближнего. Ведь, как мне кажется, воспитывают не столько наши дела, поступки, слова, сколько отношения, чувства, искренность, с которыми мы действуем. Самое продуманное «воспитательное мероприятие» останется пустой скорлупкой, если идет лишь от ума, но не от сердца. …Очередь в детской поликлинике продвигалась медленно. Уже и мамы устали от долгого ожидания, а о детях и говорить нечего. Взятые из дома машинки и книжки каждому давно надоели, и мало-помалу незнакомые прежде между собой малыши сбивались в пары, в стайки и бегали наперегонки по коридору или играли в прятки вокруг колонн. Сильно шумевших мамы старались урезонить. Мое внимание привлекла одна из мам. Она не сердилась на своего мальчика и не ходила за ним, когда он скрывался за поворотом коридора. Она тихо подзывала его к себе и задавала вопросы ровным бесцветным голосом: – Я просила тебя не убегать? – Да. – Ты убежал? – Да. – Ты заслужил наказание? – Да. – Значит, и завтра ты не смотришь ни одного мультфильма. Правильно? – Да. Ее малышу было не более пяти лет. Я видела, как он искренне старался выполнить обещания, которые мама так же ровно и настойчиво заставляла его давать: не бегать, не шуметь… Однако ноги сами несли его к новым друзьям – ведь с ними так весело! И снова – бесстрастный голос матери, улыбка исчезает с лица сына, и, подходя за очередным выговором, он будто становится ниже ростом и бледнее. Можно было не сомневаться: мама твердо и последовательно выполнит все перечисленное, и сегодня, да уж и завтра, ее сыну не светят ни прогулки, ни мультики, ни игры с друзьями. С одной стороны, невозмутимости мамы можно было позавидовать. С другой – подобное воспитание больше походило на издевательство. Свой «прейскурант» наказаний она, наверное, считала справедливым. В результате же ребенок оказывался постоянно придавлен непомерным для него чувством вины и вечного ожидания неприятностей. Давно известно: такое давление рано или поздно даст отдачу, даже самая слабая личность в конце концов решится на протест, и кто знает, в какую форму он выльется. Ясно одно: такая педагогика ни маме, ни сыну счастья не принесет. — 61 —
|