|
Допустим: всё это лишь пригрезилось ей... Однако вот вам вторая часть её удивительного рассказа. Спустя час с небольшим после странного «сна» Раиса Ремизова получила срочную телеграмму о смерти тёти Шуры. И немедленно выехала на её похороны. Когда она ненадолго осталась в комнате, где лежал труп, наедине с покойной, то вспомнила некоторые детали своего странного «сна» и, чуть помедлив, с любопытством приподняла покрывало, прикрывавшее труп. На ногах тёти Шуры она увидела точно такие же синяки, какие видела на её ногах в том «сне»! Из разговоров с родственниками покойной вскоре выяснилось, что накануне смерти тёти Шуры был дикий безобразный скандал в доме. Сноха, физически несравненно более крепкая, зверским образом избила тётю Шуру. Её смерть явилась следствием побоев.
Автор книги ставит эксперимент на себе самом. Осуществляется попытка прямого психического контакта с так называемыми «сущностями, застрявшими между двумя мирами» — нашим и потусторонним. В ходе эксперимента была зафиксирована резкая ионизация воздуха в комнате, а фотоаппаратура то и дело выходила из строя. Отказывала фотовспышка, заклинивало лентопротяжный механизм в фотокамере.
Интригующее описание тоже странного «видения» обнаруживаем мы в одной из книг Владимира Буковского. Во времена брежневского, как ныне говорят, застоя Буковский хронически и тяжело болел самой распространённой в СССР тех лет болезнью — ненавистью к коммунистическому политическому режиму. Диссидента Буковского, получившего в дальнейшем мировую известность (его, если помните, обменяли на чилийского коммунистического лидера Луиса Корвалана), лечили от той болезни диетой и особой трудотерапией — в тюрьмах и концлагерях. Лучшие годы своей жизни он провёл за колючей проволокой. Так вот, однажды Владимир Буковский, сидя в очередной раз в тюремном карцере, испытал невероятное переживание. Я квалифицирую его как спонтанный прорыв во «вселенную психической субстанции». По его словам, он внезапно оказался в некоем непонятном загадочном пространстве, где находились в великом множестве фигуры, чисто условно названные им людьми. Буковский пишет: «Все они были связаны очень сложными психологическими отношениями. От каждого твоего слова или малейшего движения зависит, что сделают они, а это, в свою очередь, влияет на тебя, на всех и каждого. Поэтому каждый из присутствующих должен постоянно производить в уме невероятно сложные расчёты, учитывая все возможные решения остальных. И этим расчётам нет конца, как нет конца числу возможных комбинаций... Все сосредоточены и напряжены... сцеплены намертво тысячами взаимоотношений. При этом каждый старается выглядеть совершенно беззаботным». — 126 —
|