Внеземляне идут!

В том интервью я особо заострил внимание на феномене и на понятии "русской нечистой силы", поскольку газета "Голос Родины", издающаяся в Москве, ориентирована на читателей, проживающих далеко за пределами России. Завершая интервью, я сообщил свой почтовый адрес "до востребования" в Москве, как всегда в таких случаях делаю.

В ответ на публикацию пошли письма от русских эмигрантов из Италии, США, Австралии, Западной Германии... Среди них попалось вдруг письмо от грека, уроженца города Афины. Оно было написано на неплохом русском языке. Автор письма сообщал, что он, убеждённый коммунист, жил с 1949 по 1965 год в Советском Союзе в качестве политического эмигранта, где и выучился сносно говорить и писать по-русски.

Имя этого человека — Манолис Нафплиотис. "27 апреля 1941 года немецкие фашисты оккупировали Грецию, — сообщал в своём письме Манолис. — В тот же день я вступил в ряды партизанского отряда и вместе с другими греками-патриотами боролся против оккупантов вплоть до освобождения Афин от них 12 октября 1944 года... Увы, вскоре после освобождения Греции от фашистов началась у нас новая война: англо-американские воинские соединения повели форменную кровавую охоту за греческими отрядами Национального Освободительного Фронта, состоявшими почти сплошь из коммунистов. Вскоре отрядам пришлось покинуть с боями родину, захваченную, с точки зрения коммунистов, новыми оккупантами. Отряды ушли в соседние страны — Албанию, Югославию, Болгарию, где к тому времени взяли власть в руки люди с коммунистическими убеждениями. Отряд численностью 5 000 человек, в состав которого входил я, получил по распоряжению югославских властей обширный надел земли в автономной республике Воеводина. Там мы и зажили большой дружной коммуной в Булкис..."

В один прекрасный день летом 1947 года Манолис Нафплиотис ехал на велосипеде вдоль узкоколейной железной дороги, ведущей от города Субботица к Булкису. Время было послеполуденное, и наш велосипедист решил передохнуть, утомлённый удушающей летней жарой. Он слез со своей двухколёсной машины, прислонил её к железнодорожной насыпи, а сам присел на землю под деревом, хоронясь в его тени от обжигающих солнечных лучей.

Не успел он как следует уместиться поудобнее на том месте в тенёчке, как чуть слева сзади послышался шорох. Манолис обернулся через левое плечо. Он увидел перед собой человека которого принял, едва взглянув на него, за священнослужителя.

Это был немолодой мужчина среднего роста в балахоне, давшем складками до пят. На голове у него виднелась тесная шапочка, странная по виду, — никогда ранее Манолис Нафплиотис не видел таких шапочек. Вниз от подбородка поверх балахона ниспадала длинная борода, заострённая внизу. Манолиса поразил цвет шапочки и одежды, в которую был облачён мужчина, — ярко фиолетовый.