|
Неведомый Мир закрыт для людского понимания. Все наши попытки осмыслить его "проделки" и, в предельном варианте, выйти на прямой деловой диалог с ним разбиваются о дверь, наглухо запертую на замок. Ключик в замке торчит с "той стороны", и до него человеческой руке не дотянуться. 3 В романе "Обитаемый остров" фантастов Аркадия и Бориса Стругацких есть интересная сцена. Землянин Максим попадает на некую планету, где царствует общественно-политический порядок, похожий на жуткую смесь фашизма и сталинского социализма. Там Максим сходится с местными диссидентами. По их предложению он принимает вместе с ними участие в диверсионных актах — подрывает некие башни-излучатели, с помощью которых местные правители гипнотизируют население, держа его в повиновении. Случайно Максим узнаёт, что взрывы отдельных башен — абсолютно бессмысленное занятие. Надо искать и, разыскав, уничтожить Центр, из которого управляются все эти башни, но где находится Центр, местные диссиденты Зеф и Вепрь не ведают. Взрывы отдельных башен — нечто вроде булавочных уколов для Центра. "— На что же вы надеетесь? — проговорил Максим. Зеф и Вепрь молчали. Максим поднял голову, увидел их лица и пробормотал: — Простите... Я... Это всё так... Простите... — Мы должны бороться, — ровным голосом произнёс Вепрь, — мы боремся, и мы будем бороться." В этом тонко психологически прописанном эпизоде из романа Стругацких — вся суть ситуации, в которой находятся исследователи Неведомого, штурмующие свои башни с отчаянием и безоглядностью героев романа — Зефа и Вепря. Когда они доберутся до Центра, доберутся ли вообще — о том неизвестно пока никому. Но штурм Неведомого продолжается, хотя и выглядит порою со стороны нелепым, бессмысленным, обречённым на неудачу. Методы борьбы, применяемые исследователями, в львиной своей части сводятся к тому, что определяется понятием "корреляционный анализ". Этот нарядный наукообразный эвфемизм — не более чем подмена, синоним к слову "сравнение". Сообщения контактёров сравниваются. Путём их сопоставлений делаются попытки уловить в действиях тех, кто приходит к нам с "той стороны", какую-то систему, обнаружить в них хотя бы намёк на логику... Пока что все такие попытки оканчивались провалом. Но это, будем надеяться, вовсе не говорит о том, что так будет тянуться до бесконечности. Существует корректный, интеллигентный оборот речи, с помощью которого прикрывается полная оторопь учёного люда перед теми или иными явлениями, не поддающимися научному осмыслению. Имя этому обороту речи — "описательный метод". Понимать его следует так: я, учёный, не могу вникнуть в суть явлений и поэтому ограничиваюсь лишь их описанием и сведением в статистические таблицы по сходным признакам. — 4 —
|