|
На пути к узурпированию власти Гитлер всерьез стал размышлять о месте Веры и Церкви в обществе и в судьбах всего человечества, и, возможно, не будь его проникновения, углубления в тему существования гигантского концерна веры , Гитлер никогда бы не стал диктатором. Чудовищный вывод? — однако автор утверждает, что это вполне вероятно. Адольфа Гитлера привлекала мощь Церкви как транснациональной организации. Познав методы достижения поставленных целей отцами церкви на протяжении многих столетий, Гитлер взял на заметку и идеологическое внедрение, и насильственное насаждение «святой воли». В какое-то мгновение он перестал бояться гнева божества , а, узрев божественное призвание , взялся постигать древнее таинство. Его нисколько не страшили ни анафема, которую получил Геббельс и которой мог подвергнуться он сам (Гитлер потешался: «Они бы и мне объявили анафему, если бы не вычислили, что это может прибавить новых симпатий ко мне»), ни яростная критика архиепископа Мюнхенского кардинала графа фон Галена Клеманса, указующего, что действия нацистского руководства не совпадают с христианской этикой. Что такое христианская этика , на протяжении веков отданная на откуп служения интересам высокопоставленных священников, фюрер великолепно понял, проанализировав историю становления Церкви, взявшей на службу святую Инквизицию. Ведя бесконечные дружеские беседы, Гитлер станет утверждать, что всегда придерживался той точки зрения, что партия должна держаться в стороне от религии, и оттого-то НСДАП никогда не организовывал церковные службы для своих сторонников (это правда, однако для членов НСДАП будут проводиться специальные ритуальные службы, так похожие на церковные, — о чем мы поговорим позже). — Я предпочитал рисковать быть отлученным от церкви. Дружба с церковью стоит слишком дорого. В случае успеха мне могут сказать, что все это благодаря ей. Я предпочел бы, чтоб она не имела ничего общего с этим, и мне бы лучше не предъявляли счет! Ему действительно нужно было набраться мужества своих великих предшественников, чтобы «отлучить» Церковь от первенства (в случае успеха), — поступить так, как некогда монархи, предпринимавшие попытки разделения Церкви и государства, духовной и светской власти. Но прежде ему нужно было фанатизм, направляемый простыми людьми в лоно церкви, направить в иное русло, заставить простого обывателя найти новый объект поклонения и веры в лице Национал-социалистической партии и ее бессменного лидера. На этом пути перераспределения народной любви Гитлер зачтет и опыт «фанатичной России », где «ничего не происходило без участия ортодоксальных священников». И которые, несмотря на вселенскую любовь русского народа к Богу, якобы могущественному и справедливому, не смогли удержать от гибели великую державу, где десятки миллионов людей были утоплены в собственной крови. Адольф Гитлер ерничал, когда утверждал, что «молитвы ста сорока миллионов русских были для Господа менее убедительными, чем меньшего количества японцев. То же самое произошло и в Первой мировой войне. Русские молитвы весили меньше, чем наши. Даже на внутреннем фронте рясы… допустили триумф большевиков». Но отсюда его уверенность, что дружба с церковью всегда обходится дорого. Отсюда — что духовенство Германии точно также пало бы жертвой большевизма. Отсюда — убежденность, что страну, находящуюся на волоске от смертельного коллапса, должен спасти не Господь, а здравомыслящий смертный; «Я хотел бы, чтобы если в следующий раз я паду в борьбе, моим саваном стало знамя со свастикой». Спаситель Германии и мира от заразы большевизма — по вполне христианскому обычаю — желал быть накрытым саваном с солярным крестом, но крестом в виде вечно шагающего символа Солнца… — 79 —
|