|
Разумеется, те загадочные "существа", которых я увидел благодаря аяуаске и ибогену, вполне могли оказаться порождением моего собственного мозга, взбудораженного галлюциногенами (как считают, например, западные ученые). Однако мое впечатление от этих встреч было совсем иным. Все, через что провели меня растительные галлюциногены, оказалось более чем убедительным. Это было похоже на то, как если бы передо мной открыли двери в совершенно иную, непохожую на нашу реальность. Этот опыт затронул самые глубины моей души. Как я уже сказал, он был на редкость убедительным, волнующим, а в ряде случаев — даже зловещим и пугающим. Сколько я ни пытался, я не мог убедить себя в том, что вся эта сложная картина мира вкупе с удивительными образами, не имеющими ничего общего с моей прежней шкалой интересов, является всего лишь порождением моего бедного мозга, взбудораженного приемом наркотиков. Интуиция подсказывала, что мне удалось уловить — пусть на короткое время и в искаженной форме — кусочек иного мира с населяющими его существами. И эти существа, игнорируемые наукой, были по-своему абсолютно реальны. Обитая рядом с нами, они не просто знают о нашем присутствии, но и испытывают к нам глубочайший интерес. Однако вибрации их мира соответствуют частотам, недоступным ни нашему восприятию, ни нашим инструментам, так что обычно эти создания остаются для нас невидимыми. Разумеется, я был далеко не первым, кому пришла в голову подобная мысль. Еще в 1901 году, вдохнув психоактивную дозу веселящего газа и испытав вслед за тем интенсивные галлюцинации, известный психолог и философ Уильям Джеймс был поражен метафизическим откровением относительно способов взаимодействия нашего сознания с реальностью: В тот момент в мою голову пришла одна мысль, и я до сих пор уверен в ее истинности. Я понял, что наше обычное сознание, с гордостью именуемое нами "рациональным", является всего лишь особым типом сознания, позволяющим познавать привычную действительность. Ну а за пределами его, отгороженные тончайшей ширмой, лежат совершенно иные формы сознания. И мы можем прожить всю жизнь, даже не подозревая об их существовании. Но стоит подобрать соответствующий стимул, и они тут же являются во всей своей полноте… Ни одно представление о вселенной не может считаться окончательным, пока мы пренебрегаем этими сферами сознания… Во всяком случае, они предостерегают нас от слишком поспешных выводов о характере действительности [342]. Полвека спустя, в 1953 году, писатель Олдос Хаксли пришел к такому же выводу после употребления небольшой дозы мескалина, психоактивного алкалоида, извлеченного из кактуса пейота. Размышляя над этим и последующими опытами с мескалином — а также с псилоцибином и ЛСД, — Хаксли окончательно убедился в том, что "функции мозга, нервной системы и органов чувств носят не столько продуктивный, сколько исключающий характер". Иными словами, эти органы являются прежде всего "сдерживающим клапаном", который защищает нас от перенасыщения бесполезными сведениями, которые легко могут сбить нас с толку. Благодаря такому клапану мы исключаем большую часть этих данных и воспринимаем лишь то, что имеет доя нас чисто практическую ценность… Ну а на другом конце этой цепочки находится наше сознание с его жалкими хитростями, позволяющими нам оставаться на поверхности данной конкретной планеты… Подавляющему большинству людей известно лишь то, что проходит сквозь ограничивающий клапан и что возведено нами в ранг истинно реального. Однако некоторые люди от рождения наделены свойствами, позволяющими получать информацию помимо такого клапана. У других подобный прорыв в иную реальность происходит спонтанно или же в результате специальных "духовных упражнений", а то и как следствие употребления наркотиков. Благодаря этим постоянным либо же временным прорывам… мы получаем информацию, не желающую вписываться в ту приземленную картину мира, которую наш сугубо материальный рассудок почитает полной и окончательной [343]. — 117 —
|