|
Другими статьями расходов в «гросбухе» профессора Эзау были: «Исследования урановых реакторов, расходы на производство металлического урана – 400 000 марок. Тяжелая вода, строительство промышленной установки в Германии – 560 000 марок. Иследования люминесцентных красок (для „Люфтваффе“) – 40 000 марок. Исследование способов защиты от радиоактивного излучения – 70 000 марок. Расходы на аппаратуру высокого напряжения, способную служить источником нейтронов – 50 000 марок. Химия и коррозия урана – 80 000 марок. Непредусмотренные расходы, особые статьи расходов – 200 000 марок». 17 апреля 1943 года ущерб, нанесенный фабрике в Рьюкане, был окончательно устранен. Но следовало смотреть правде в лицо. «Обстановка в Норвегии такова, что, вопреки всем принимаемым мерам, возможен новый акт саботажа, – докладывал Эзау. – Поэтому на тот случай, если фабрика в Норвегии вновь будет разрушена, нам надо наладить на „Лейнаверке“ при концерне „Фарбениндустри“… высококонцентрирование изготовленной в Норвегии тяжелой воды [11]». Договорим за него: если фабрика в Норвегии будет полностью разрушена, тяжелую воду малой концентрации станут доставлять на завод «Лейнаверке» из Италии, из Мерано, ибо в обстановке строгой секретности начались переговоры с руководством тамошней фабрики об изготовлении там тяжелой воды. «В любом случае мы будем иметь в своем распоряжении достаточное количество тяжелой воды для продолжения упомянутых опытов». Эзау, как и подобало опытному «царедворцу», вселял в начальство один оптимизм. Оптимизм же побуждает к излишнему успокоению. Германия могла наладить у себя полный цикл производства тяжелой воды. Специалисты предлагали целых четыре технологических способа, но их не слушали. Зачем отвлекать столь нужные во время войны средства, раз мы и так «будем иметь в своем распоряжении достаточное количество тяжелой воды»? Устами же Эзау глаголила ложь. В 1944 году, когда льстивый «царедворец» был уволен со своего поста, немцы спохватились, да было поздно. Говоря о капитуляции отдела вооружений, следует упомянуть доктора Дибнера, долгое время верой и правдой ему служившего. Доктору разрешили продолжить эксперименты в лаборатории в Готтове, но попросили покинуть служебные кабинеты в особняке на Харденбергштрассе, 10, принадлежавшем этому отделу. Теперь Дибнер подчинялся своему недавнему сопернику и неумолимому врагу – профессору Эзау. Готовя новый эксперимент, Дибнер обратился на фабрику «Дегусса», выпускавшую теперь вместо порошкового урана металлические пластины (19х11х1 сантиметр). Он просил изготовить партию кубиков из урана с длиной стороны 6,5 сантиметра (это подсказывали ему теоретические расчеты). Однако пришлось довольствоваться упомянутыми пластинами. Чтобы максимально использовать металл, он изготовил из них кубики меньших размеров (длина грани – 5 сантиметров). — 180 —
|