|
Его модель реактора резко отличалась от схемы Гейзенберга. Дибнер считал, что из урана нужно изготавливать не пластины, а кубики, чтобы уран со всех сторон был окружен замедлителем. Вот только для своего опыта Дибнеру не удалось разжиться ни металлическим ураном, ни тяжелой водой. Он использовал оксид урана (25 тонн) и в качестве замедлителя – парафин (4,4 тонны). Внутри алюминиевого цилиндра лаборанты соорудили «соты» из парафина и заполнили каждую ячейку кубиками оксида урана (их было – 6802). Наконец, все «расфасовали». Алюминиевую махину опустили в бетонированную яму, залитую водой (та служила отражателем). В реакторе имелись различные канальцы, в которых разместили источники нейтронов и приборы. Результат этого «циклопического» эксперимента оказался отрицательным: размножения нейтронов не было. Иного и не следовало ожидать, раз опыт проводился с оксидом урана и парафином. Зато очевидным было преимущество металлических кубиков над пластинами. В конце ноября 1942 года исследователь подготовил секретный «Отчет об эксперименте с оксидом урана и парафином, проведенном на полигоне отдела вооружений сухопутных войск». Тем временем в Далеме затевали свой грандиозный эксперимент. На него готовились потратить 1,5 тонны тяжелой воды и 3 тонны урановых пластин. Пока же тянулись долгие обсуждения, уточнения и т. д. Как уберечь институт от взрыва? Печальный опыт у Гейзенберга уже был. Как избежать коррозии урана, его разъедания водой? Позолотить урановые пластины? Но золото поглощает слишком много нейтронов. Можно было бы нанести покрытие из никеля и хрома, но оно должно быть стойким и однородным. Обсуждались и отвергались другие варианты. Использовать вместо тяжелой воды тяжелый парафин – парафин, в котором атомы водорода заменены дейтерием? Но при расщеплении урана возникают альфа‑частицы, и каждая из них разрушала бы до ста тысяч молекул парафина. Похоже, что никто из немцев не догадался, что пластины можно было поместить внутри металлических «оболочек», стойких к коррозии и мало поглощающих нейтроны. Американцы же пошли именно по этому пути. И 2 декабря 1942 года в Чикаго был пущен первый в мире ядерный реактор, содержавший 5,6 тонн урана, 36,6 тонн оксида урана и 350 тонн чистейшего графита (замедлитель). Летом и осенью 1942 года в немецком Научно‑исследовательском совете всех занимала реорганизация, начатая 9 июня. Новые члены президиума, уже обремененные множеством обязанностей, не справлялись с возложенными на них задачами. Письма, присланные им, часто месяцами лежали без ответа. Особенно грешили медлительностью Шпеер, умевший «красноречиво молчать», и Розенберг. Разлад в среде немецких физиков нарастал. Работы над «урановым проектом» велись все беспорядочнее, бестолковее – и поделом, раз ими взялись руководить 21 министр «средней степени образованности» и «ноль целых, ноль десятых» профессоров. — 175 —
|