Процесс тамплиеров

Однако колеблющиеся явно не могли повлиять на стойкое желание большей части тамплиеров защитить свой орден. Даже появление Жака де Моле в понедельник 2 марта не смогло сокрушить этой новой волны протеста. Когда Моле были заданы обычные вопросы насчет того, хочет ли он защищать орден, он отвечал, что его дело оставлено на рассмотрение папы и что, когда его освободят и он предстанет перед папой, «он скажет то, что сочтет полезным». Ему снова старательно разъяснили, что комиссия занимается всем орденом в целом, а не индивидуальными делами его членов, однако это, казалось, произвело на Моле весьма малое впечатление, ибо он упорно просил членов комиссии написать папе, чтобы тот поскорее призвал к себе руководителей ордена, и ему пообещали сделать это в самом ближайшем будущем. Ни Жоффруа де Гонневиль, приор Аквитании и Пуату, ни Гуго де Пейро, представшие перед комиссией в пятницу 13 марта, не прибавили к своим прежним показаниям ничего существенного. Жоффруа де Гонневиль сказал, что он «неграмотен и не имеет возможности защищать орден, да и хороших советчиков у него нет», и заявил, что будет давать показания только в присутствии папы. Думая, что он боится пытки, члены комиссии попытались убедить его, что встанут на его защиту, однако приор проявил твердость, считая, что его дело папа будет рассматривать лично, как и дело Жака де Моле. Что же касается Гуго де Пейро, тот ничего не пожелал сказать комиссии ни за, ни против ордена, кроме того, что уже сказал ранее20. Тем не менее, в тот же день еще 14 колебавшихся ранее тамплиеров присоединились к рядам защитников ордена, число которых теперь достигло 56121.

Столь мощной защиты никто не ожидал, и комиссии теперь пришлось действительно воплощать в жизнь свои прекрасные обещания и обеспечивать условия для выступления всем желающим защитить орден. В субботу 14 марта полный список из 127 обвинительных статей, созданный в августе 1308 г. после встречи короля и папы в Пуатье, был зачитан вслух на латыни и французском перед группой в 90 человек, состоявшей из тех, кто добровольно вызвался защищать орден22. Затем в пятницу 27 марта в эту группу были включены еще 36 защитников, и один из них, священник по имени Жан Робер, сказал, что неоднократно исповедовал многих тамплиеров, но никогда не обнаруживал в их словах даже упоминания о тех преступлениях, которые названы в списке обвинительных статей23. Растущая уверенность в своей правоте изменила отношение к процессу многих колебавшихся, и они примкнули к защитникам; среди них были, например, Пьер Де Сен‑Гресс, который изначально отказывался защищать орден, потому что вступил в него всего за четыре месяца До начала арестов24, Жан де Понт‑Эвек, который первым заявил когда‑то, что не может выступить в защиту ордена, пока находится в тюрьме и замучен тяжкими страданиями и нуждой25, Понтиус де Бон‑Эвр, который прежде вообще был не в состоянии что‑либо сказать ни в защиту ордена, ни против него26, а также Пьер Пикар де Бюр, который первоначально лишь выражал желание посоветоваться с великим магистром27. В течение последней недели марта общее число защитников достигло 597.