Проклятье вещей и проклятые места

Материалисты, не признающие за нечистой силой право на существование, ищут более реалистичное объяснение загадки. Одна из расхожих версий – влияние дождя и ветра. Исследователи утверждают, что калифорнийские булыжники двигаются потому, что во время дождя глинистая почва делается скользкой и камень начинает перемещаться, подтапкиваемый порывами ветра.

Очевидно, что эту гипотезу кто‑то выдвинул, не выходя из кабинета, а другие подхватили. Во‑первых, дожди в тех местах не столь уж часты. Во‑вторых, следы, оставляемые камнями, нередко направлены против господствующих там ветров. В‑третьих, группа сотрудников Хэмпширского колледжа попробовала на практике проверить "дождевую" версию, и ничего из этого не получилось. Почву обильно смочили водой, навалились на камень всей группой, но так и не стронули его с места. Потом подсчитали и выяснилось, что даже на мокрой глине сила трения такова, что полутонный камень может "сдуть" только ветер, мчащийся со скоростью 400 километров в час. Такие ураганы даже теоретически трудно представить.

Так в чем же загадка "блуждающих камней"?

КАТАСТРОФЫ ПРИХОДЯТ НЕОЖИДАННО

Ученые уже давно и вполне справедливо считают, что безопасностью столицы должны быть озабочены не только они, но и власти. Пока же происходит наоборот. Жизнь сотен и сотен москвичей под угрозой, и защищать их никто не хочет. Более того, далеко не все признают эту угрозу реальной.

– Взгляните на карту, – говорит Евгений Барковский, сотрудник Объединенного института физики Земли РАН, – и ответьте себе сами. Здесь отмечены взрывные разрушения, которые произошли в Москве за несколько лет. Здесь рухнули дома, погибли люди… А причины взрывов списали на газ, диверсии или вовсе "не установили". Возьмем это слово в кавычки, потому что я знаю, в чем тут дело: причину стоит искать отнюдь не в террористических актах или авариях на коммуникациях, а в локальных землетрясениях. То есть в тех, которые охватывают скромные по геологическим меркам районы.

Москва стоит на кристаллическом фундаменте, который очень отдаленно можно сравнить с гигантской тарелкой, зарытой под слоем гигантских пород толщиной километра полтора‑два. "Тарелка" эта со ступенькой – южная часть примерно на один километр ниже северной. Но еще хуже, что она покрыта трещинами – разломами и разрывами по‑научному. Они отмечены на карте пунктирными линиями.

Исходя из подобных и уже доказанных представлений, даже локальные землетрясения нетрудно объяснить категориями, не режущими слух официальной науке. Где‑то на глубине раздвигается трещина. В окружающих ее породах резко падают давление и температура. В результате высвобождается энергия. Она в итоге и несет разрушения. Но обстоятельства, которые предшествовали взрывам и сопровождали их, мешают Барковскому ограничиться лишь этим.