|
вспоминала позже об этом времени А. Тырко-ва-Вильямс. "Нас звали к борьбе с дворянством, которое было разгромлено постепенно реформами Николая I, Александра II, Александра III и Николая II, - отмечал Иван Солоневич, - с дворянством, которое и без нас доживало свои последние дни, и нам систематически закрывали глаза на русских бесштанников и немецких философов, которые образовывали нас и "чекой" и "гестапой". Нас звали к борьбе с русским империализмом - в пользу германского и японского и к борьбе с клерикализмом, которая привела к воинствующим безбожникам, к борьбе с русским самодержавием, на место которого стал <...> азиатский деспотизм. Нас учили оплевывать все свое, и нас учили лизать все пятки всех Европ - стран святых чудес. Из этих стран на нас перли: шведское дворянство, польская шляхта, французские якобинцы, немецкие расисты, приперло и дворянское крепостное право, и советское. А кто припрет еще? Какие еще отрепья и лохмотья подберут наши ученые старьевщики в мусорных кучах окончательно разлагающегося полуострова? Какие новые "измы" предложат они нам, наследникам одиннадцативековой стройки?" Даже далекий от русской национальной идеи кадет и масон академик В. И. Вернадский - и тот вынужден был отметить "безразличие" русской интеллигенции к одному из "величайших проявлений духовной жизни человечества - религиозной жизни" и отсутствие у нее какой-либо связи с государством. "Русская интеллигенция, - писал он в своем дневнике, - не была связана с государством, не ценила государственности, не понимала и не ценила великого блага - большого государства". Трагедия русской интеллигенции состояла в том, что, увлеченная масонской проповедью равенства и братства народов и приоритета общечеловеческих ценностей, она либо попадала в конце концов в тенета мистицизма, теософии и каббалистики (розенкрейцерство, мартинизм), либо, что — 308 —
|