Неведомое

П.Л.Б.

(Письмо 47)

XXIX. Могу сообщить вам один факт безусловно достоверный, слышанный мною непосредственно от самих очевидцев. Десять-двенадцать монахов собрались на совещание в одном из залов монастыря. Вдруг ставня одного из окон захлопывается со зловещим скрипом. В ту же минуту один из монахов, или несколько человек - не помню,- вскакивают и восклицают: «Случилось несчастье! Наш настоятель умер!» Настоятель находился в то время за несколько километров от монастыря. На другой день монахи получили роковое известие - их настоятель действительно умер в тот самый момент, когда хлопнула ставня. Эта история всегда сильно интриговала меня.

Жоаннис Жанвье.

Анзи-ле-Дюк (Сона и Луара)

(Письмо 52)

XXX. Года полтора тому назад отец мой, гостившая у нас родственница и моя сестра беседовали втроем в столовой. Они были одни во всей квартире. Вдруг все трое услыхали, что кто-то играет на фортепиано в гостиной. В удивлении сестра моя берет лампу, идет в гостиную и видит, что, действительно, несколько клавиш, подымаясь и опускаясь, издают звуки. [Викториен Сарду рассказывал мне о подобном же случае.]

Она возвращается и рассказывает о том, что видела. В первую минуту ее поднимают на смех, выражая предположение, что в рояль забралась мышь; но так как сестра моя одарена прекрасным зрением и нимало не суеверна, то все-таки находят это происшествие довольно странным.

И что же - через неделю письмо из Нью-Йорка известило нас о смерти жившего там старого дяди. Всего удивительнее, однако, было то, что три дня спустя после первого письма фортепиано опять само заиграло. Как и в первый раз, мы вторично получили извещение о смерти - теперь уже вдовы умершего дяди. Дядя с теткой жили душа в душу; они сохранили горячую привязанность к своим родным и к своей родине, Юре.

С тех пор фортепиано уже никогда не играло самопроизвольно.

Свидетели этой сцены подтвердят ее вам когда угодно. Мы - деревенские жители, из окрестностей Невшателя, и уж во всяком случае не страдаем неврозом.

Эдуард Пари,

художник из окрестностей Невшателя.

(Швейцария)

(Письмо 54)

XXXI. В 1885 году я кончал срок своей службы в Тарбском арсенале, где работал в качестве кузнеца. 20 мая глубокой ночью я проснулся от ощущения света, мелькнувшего у меня перед глазами. Я осмотрелся и увидал в ногах кровати налево светлый диск, слабое сияние которого напоминало ночник. Хотя я не видел никакой фигуры, не слышал никакого голоса, но у меня все-таки было ясное ощущение, что передо мной - мой кузен из Лангона, который был серьезно болен в то время. Через несколько мгновений видение исчезло, и я опомнился, сидя на постели. Укладываясь снова, я еще подумал про себя: «Экий вздор! Это просто кошмар!» На другой день, по обыкновению, я пошел в мастерскую, где мне подали телеграмму, извещавшую о смерти этого кузена, последовавшей около часа ночи. Мне дали трехдневный отпуск, и я поехал проститься с покойным. Мы росли вместе и любили друг друга, как братья родные.