|
Критики - ценители творчества Тургенева, не раз подчеркивали удивительное правдоподобие, жизненность и реалистичность как переживаний Аратова, так и всей сюжетной линии повести. Еще в сентябре 1882 года П. В. Анненков, познакомившись с повестью в рукописи, писал автору: "...тут нет ни одной фальшивой черты, никакого пробела и никакого преувеличения или чересчур сильного размаха фантазии... самая искренняя вера в реальность галлюцинаций Аратова не покидает читателей, между тем как под ними он чувствует все время невидимую струю натурального объяснения дела. Это и составляет премудрость художника". Восемьдесят лет спустя В. Сквозников напишет почти то же самое: "Правда, как и в рассказе "Сон", общение с духом Клары оставляет открытой также возможность материалистического толкования. Как и тот болезненный мальчик, Аратов - юноша глубоко одинокий, а главное - болезненный: "Он очень впечатлителен, нервен, мнителен, страдал сердцебиением, иногда одышкой..." Так что и психоз далеко не исключен..." - заключает автор высказывания. Л. В. Пумпянский, современник Сквознякова, отмечает, что Тургенев почти всегда вводит возможность второго - естественного - объяснения таинственного явления. В качестве примера он приводит конец последней главы повести "После смерти", где даются два - "таинственное" и естественное - толкования возможной причины, почему в руке Аратова после кончины оказалась прядь волос его посмертной возлюбленной. Впрочем, еще в 1883 году один из радикальных критиков, М. А. Протопопов, не заметивший этой двойственности, прямо обвинил Тургенева в увлечении спиритизмом. А в 1919 году В. Фишер, правда, применительно к "Призракам", отметил совпадение особенностей поведения Эллис и ее отношений с героем рассказала с теми взаимоотношениями, что — 433 —
|