|
в большую металлическую вилку, закрепляет ее и отсекает ударом жертвенного ножа. В обычный день здесь таким образом режут двух-трех козочек, а в праздники - до двухсот. Я не стала дожидаться жутковатого момента заклания животных. Купив несколько книг о Тарапитхе и фотогра- фии местных святых, я пошла к водоему с "живой водой", который расположен недалеко от храма. У реки посреди небольшой рощицы находится шмаша- на - место кремации и кладбище. В Индии кремирование покойников считается законом для всех индусов, только сектанты боштом в Бенгалии хоронят в земле. При входе в шмашану пожилой человек предлагал за небольшую пла- ту посторожить обувь - там ходили только босиком. Я сразу увидела холм из человеческого пепла и дре- весной золы от погребального костра. На холме сидел ста- рик и блаженно улыбался. Рядом с ним на расстеленной тряпице лежала большая берцовая кость. Чуть в стороне устроились на отдых шелудивые кладбищенские собаки. Вслед за группой индийцев я шла прямо цо холмикам мо- гил, на которых среди деревьев стояло несколько глино- битных домиков. В стене веранды одного их них были вмазаны черепа с красными пятнами. Из этого странного жилища вышел мужчина в темно-красном одеянии с бу- сами из семян какого-то растения на шее. Заметив, что я с интересом разглядываю дом, пригласил войти. Внутри дома оказалось темно и неуютно. Ни одного окна, свет проникал только через открытую дверь. Справа было устроено нечто вроде алтаря: изображение богини Тары, кокосовый орех на глиняном кувшине, вода, аро- матические палочки - агар-бати, лампадки и другие пред- меты, необходимые для религиозного ритуала пуджи. Слева стоял большой портрет Бамакшецы ("Юродивого Бамы"), умершего еще в 1911 году. Он провел большую часть своей жизни на кладбище в Тарапитхе и до сих пор популярен в Бенгалии. Хозяин дома сообщил мне, что живет на кладбище уже шестнадцать лет. Был ли он сам настоящим религиозным подвижником или прикидывался таковым, судить трудно - его плотная фигура, круглые щеки вызывали недоверие. А выяснить так и не удалось - мы говорили на разных, хотя и близких языках: он - на бенгали, я - на ория. Но вскоре у меня произошла еще одна встреча. Среди могил на кладбище я заметила несколько надгробий, на одном из них сидел пожилой мужчина. От всей его сухой фигуры с длинной седой бородой, лежащей на груди, веяло спокойствием, полнейшей отрешенностью от житейской суеты. - Можно с вами поговорить? - спросила я его на хинди. — 73 —
|