|
Социальный опыт говорит, что подобная практика не могла бы существовать века и тысячелетия, если бы она пусть изредка, время от времени не подкреплялась каким-то положительным результатом. Поскольку речь здесь идет о народах бесписьменных, сведения о таких результатах могла бы хранить только человеческая память. И такие сведения действительно есть. Причем некоторые из них относятся к событиям, происходящим в довольно близкое от нас время. Вот одно из них, записанное в 1935 г. в Таймырском национальном округе. "Жил старик шаман Порбин. С ним в одном чуме жила старуха вдова, тоже Порбина. У старухи было два сына. Один уже большой парень, промышленник, другой маленький. Старуха была совсем бедная..." Однажды из зимнего леса, где было захоронение, старик шаман привез зашитое в ткань тело своей умершей дочери. "Шаманить буду, - говорит старик. - Хочу сделать девку живой. Ну ты, парень, давай мне шаманскую парку и бубен. Парень принес шаманскую парку и бубен. - Ну, теперь поезжай! Тут близко есть молодой шаман. Пусть он приедет шаманить - может быть, у меня одного силы не хватит. Парень поехал к соседям и привез того молодого шамана Турдагина. Когда молодой шаман приехал, чум старика был уже полон гостей. А сам старик лежал на полу, головой в сторону тундры, потому что ушел уже в нижнюю землю. Сильно дышит, головой мотает, словно олень бежит. Всегда так шаман подражает оленю, когда идет в нижнюю землю. Потом молодой шаман лег рядом со стариком и стал тихонько говорить, что он там видит. Один человек из гостей сел у его головы, слушает и передает другим людям. - Пришел я в нижнюю землю, - говорит молодой шаман. - Большая очень быстрая река сейчас передо мной. Старик шаман стоит перед этой рекой на берегу и не может через нее перейти". Молодой шаман переходит через реку и в конце концов добирается до ящика в чуме мертвецов. "Пять сердец лежит в нем, - продолжает он. - Четыре из них совсем черные. Одно наполовину еще белое. Я думаю, это сердце дочери шамана". На обратном пути он снова пересекает реку и в конце концов возвращает дочь старого шамана к жизни. "...Девка поднялась и села. Только глаза остались у нее мутные. Дунул тогда ей шаман в лицо, и стало оно белым, и глаза светлыми. Встала она и присела к огню. ...Теперь говорит старик шаман молодому шаману: - Сделал ты мою дочь живой, теперь бери ее в жены вместо платы за шаманство". Поведал эту историю исследователям местный житель по имени Номоптэ, тоже Порбин, член этого рода. Известна и другая запись рассказа. Завершая ее, рассказчик пояснил: "Не сказка это, а старая жизнь. Старик шаман и ребенок-шаман оба были авамскими самодями". — 45 —
|