Иные миры

И позвал он Гнезия и сказал: позови эту Самаритянку.

И он позвал ее. Она пришла к нему, и он сказал - возьми сына твоего".

Рассказ этот, отстоящий от нас почти на тридцать веков, интересен не только жизненной достоверностью деталей ("И встал и прошел по горнице..."); но что важно - описанием самого приема возвращения к жизни. Во всяком случае, того, как мог бы это видеть наблюдавший со стороны.

Упоминание о подобном случае содержит и книга русской духовности "Четьи-Минеи".

"И не во мнозе времени поели отца своего, разболеся сей князь Иван Борисович*, и егда вельми изнеможе, и повел себя отвести в обитель пречистой Богородицы к отцу своему крестному игумену Иосифу"". "...И сада привезоша его в обитель пречистой Богородицы, и отнесен бысть в колик), и изнеможе зело, и нача отходити. И егда бысть без дыхания, и сия водяще князи и бояре и благородные отроки нечаемую ими печаль и скорбь сердечну, и начашя велиими гласы вопити, глаголюще..." Послали за игуменом. "И приаде игумень Иосиф, и повелел престати от плача; и виде князя без дыхания и вопроси, аще покаяся и причастися. И отвешаша ему вей: ни покаяся, ни причастися. И о семь Иосиф зело оскорбися, сь воздыханиемъ слезы испущая: бяше бо, такоже и прежде рехъ, тако сынъ ему крестный. И выела всехъ вонь, остави единаго старца Касиана, рекомаго Босого; и помолися Господу Богу и пречистой его Богоматери: а абие князь тако отъ сна возбнувъ, сверже одеяло, и нача звати великымъ гласомь отца Иосифа, просить покаяния. Услашавше же князя и боляре глась его, отъ скорби на радость мало отдохнушя. И рече имъ Иосифь: что имущени бысте, князю мыс задремавшу? Эроте, тако живъ есть. Они же во удивлении бышя: видешя бо его умерша; и пакы зряще его жива, воздашя славу Богу. И вей начашя хвалу воздавати Иосифу: тако молитвою, рече, твоею князь оживе".

Но воскрешение это не имело целью перечить замыслам Господним и воле судьбы. Игумен исповедал князя, причастил его, после чего князь "предасть духъ свой Господеви с миромъ; и положишя его в святей церкви на правой стране".

В Риме бытовало представление, будто различными магическими приемами человеку возможно продлить жизнь сверх срока, который определен судьбой. Но жизнь эта будет призрачной, кажущейся. Упоминание о такой практике есть и у австралийских аборигенов. Их колдуны могут якобы вернуть умершего к жизни, но на короткий срок - только на три дня. Но это существование тоже как бы призрачное. Такой человек, которого вернули к жизни, отказывается от пищи и все время лежит у костра, чувствуя подползающий холод.