|
"Эту историю я рассказал лишь один раз в жизни. Лежал в госпитале после вторжения в Нормандию – случайная немецкая пуля прошила голень. Однажды доверился соседу по палате, тоже летчику. Он лишь странно посмотрел на меня, а на следующее утро был уже в другой палате и начал избегать меня. Это произошло в июне 1942 года. Наша эскадрилья базировалась в Дерне, на ливийском побережье мы патрулировали Левантское море. Позади были бои у Эль–Аламейна, в Тобруке. Итальянцы и Африканский корпус Роммеля уже бежали из Туниса. Наши "Харрикейны" и "Китти–Хоуки", используя подвесные баки, могли залетать достаточно далеко. Самолеты противника сюда проникали редко – ожидали десанта на Сицилию. Так что проблем с "воздухом" не было. Нужно было идентифицировать морские суда и сразу сообщать на базу, если корабль был подозрителен. Одному из наших пилотов удалось засечь нацистскую субмарину, которая вылезла "подышать", быть может, у нее испортился "шнорхель"; обменялись несколькими очередями, потом она нырнула, а утопили ее через несколько часов корветы, вызванные от побережья. В этот день у моего напарника Финнея Кларка забарахлил мотор "Харрикейна", техникам никак не удавалось найти неисправность. Коммодор решил направить в свободный поиск меня одного. Легко и просто – воскресная прогулка. Яркое солнце – ни облачка на небе. Взлетел. Вскоре вышел в начальный квадрат барражирования, поглядывая вниз. Транспортный "Либерти" полз куда?то под охраной малого противолодочного корабля. Ближе к берегу сбились в стайку рыбачьи суда. Ничего интересного… Через несколько минут мне захотелось протереть стекла защитных очков. Слева, в полумиле, плыл парусный корабль. Небольшой, изящный. Не похожий на грубые фелюги аборигенов. С большим квадратным белым парусом. А по бокам ритмично вспенивали воду весла! Ничего подобного не видывал в наши дни. Заложил крутой вираж, чтобы рассмотреть необычное судно. Оно шло на зюйд–вест. Откуда? Куда? Развернулся, приблизился, снижаясь. Ни флага, ни названия. На палубе стояли несколько человек в белых длинных одеждах, напоминающих арабские галабии, косматых и бородатых. Они потрясали поднятыми руками. На носу корабля, по обе стороны от форштевня, были намалеваны два огромных человеческих глаза. Вспомнилось предупреждение о судах–ловушках, но это… Команда видела, конечно, британские знаки на крыльях, но явно проклинала и угрожала. Неожиданно заглох мотор. На приборах все было в норме. Перевел "Харрикейн" в планирование, прекрасно понимая, что до берега не дотянуть. — 236 —
|