|
"...В тот день утром было запланировано заседание Президиума ЦК, где с речью должен был выступить Берия. Накануне он дома сказал, что намерен раскритиковать тогдашнего министра госбезопасности Игнатова, считая, что именно министром были инспирированы так называемые мегрельское и дело врачей и что это было направлено против него, Берии. Заседание Президиума почему-то отложили, и Берия вернулся домой позавтракать. Он всегда старался питаться дома. В полдень в кабинет Ванникова (где в Министерстве вооружений работал тогда инженер-полковник Серго Берия на должности начальника конструкторского бюро) мне позвонил дважды Герой Советского Союза летчикиспытатель Анохин и сказал, что наш дом на улице Качалова окружен армейскими частями. Шел настоящий бой. Это означало заговор против Берии и не сулило мне ничего хорошего. Он же предложил мне вариант побега. Я ответил отказом. Я и генерал Ванников тотчас же отправились домой. Наш одноэтажный дом и целый квартал были окружены солдатами, показалось, что сюда направили целую дивизию. Бой уже был закончен. С моим отцом тогда было пятеро личных телохранителей. Авторитет Ванникова спас меня тогда от ареста и расстрела. В тот же день свидетели сказали мне, что после короткой стычки из нашего дома вынесли человека, накрытого брезентом. Он был или убит, или тяжело ранен. После этого Берия исчез. Ни мертвого, ни живого никто его не видел. После меня и мать арестовали. Я сидел в Лефортовской тюрьме, мать - на Лубянке. После 16 месяцев пыток и истязаний нас освободили и выслали в Свердловск. Затем разрешили жить в Киеве. Спустя несколько лет ко мне пришел бывший секретарь ЦК ВЛКСМ Михайлов. Он был одним из членов тогдашнего состава суда, который осудил Берию. Михайлов сказал, что это был судебный фарс и что сидящий в темном зале человек, который говорил лишь "да" или "нет", не был Берией. Летом 1958 года неизвестное лицо прислало мне фотоснимок, на котором был запечатлен гуляющий на одной из улиц столицы Аргентины Буэнос-Айреса Лаврентий Берия..." Сенсационную публикацию грузинской газеты комментирует Аркадий Ваксберг. Скончавшийся в Москве при весьма загадочных обстоятельствах бывший согражданин, а затем известный израильский историк и политолог Михаил Агурский посвятил одну из своих работ исследованию всевозможных подделок и фальшивок, связанных с жизнью советских знаменитостей: безотказно действующий манок для любителей сенсаций. Если бы он был жив, то, несомненно, с большим удовольствием пополнил бы свою копилку апокрифов этой миниатюрой. — 278 —
|