|
пяти формах. Вечные (извечно) они нераздельны и бесконечны». Эти упоминаемые здесь «пять форм» соотносятся с разделением тридцати зорь на пять групп по шести зорь в каждой, о чем говорится в «Тайттирийя Самхите» после указания на жертвоприносительные «группы времени» по шесть дней, и выразительно указывается на то, что зори в своих пяти формах длительны, нераздельны и непрерываемы. В Ригведе (I, 152, 4) описывается одежда любовника зорь как «неразделимая» и «обширная». Читая это при сопоставлении с приведенной мантрой из «Тайттирийя Брахманы», мы приходим к заключению: зоревая одежда солнца, или же одежда, которую зори как его матери ткут для него (Ригведа: V, 47, 6), описывается как «широкая» и «протяженная». Говоря проще, это означает, что зори, описанные в Ригведе, были явлением долгим и длительным. В Атхарваведе (VII, 22, 2) зори описаны как «гармонические» и «двигающиеся вместе», а не раздельно. Первое определение есть и в Ригведе, в отличие от второго, хотя это ясно после сказанного, что там зори «объединены в одном доме». Г. Гриффит воспринимает это выражение как «плотно собранная группа», а поэтому переводит так: «(Он) Сияющий послал зори плотно собранной группой, чистые, единогласные, ярко сверкающее в своем доме». Все примененные здесь определения зорь ясно указывают на группу единичных зорь, действующих гармонично, и, как это ни странно, Гриффит, переводящий текст правильно, упустил суть, сам дух его содержания. Мы встречаемся с прямым авторитетным Указанием на то, что речь идет о «группе» или, в переводе Гриффита, о «плотно собранной труп 128 ГЛАВА V пе» из тридцати длящихся зорь, что и описывается в Ведах, а не о единичных зорях умеренной и тропической зон, будь это упоминанием о ряде взаимно последовательных зорь или об одной из них. Перед тем как начинать рассматривать другие варианты ведологов, интересно взглянуть на объяснение Саяной факта тридцати зорь. В своем комментарии к «Тайттирийя Самхите» (IV, 3, 11) он говорит, что первая заря, о которой сказано в первой строфе «Ануваки»,— это заря начала творения, когда все вообще было еще неразделимо, неразличимо, судя по указанной «Брахмане». Вторая заря в следующем стихе — это обычная заря, которую мы видим каждый день. Все это было бы еще ничего, но число зорь вскоре перерастает их число, известное Саяне: ведь третья, четвертая и пятая строфы «Ануваки» повествуют о еще трех зорях, и Саяна был вынужден объяснять это тем, что, хотя заря была всего одна, она — 82 —
|