Воспоминание о душе

- Но здесь речь идет не о росте, а, наоборот, об удалении от источника, о деградации, о полете все дальше и дальше в бездну холодного космоса и о потери части божественного с каждым новым световым годом своего полета!

Очаровательный оппонент: Совершенно верно. Но только, если ты одинок. Если мы вместе, то объединяясь, мы заново собираем из себя тот самый Источник, который когда-то покинули, того самого Бога! Поэтому-то я и выбираю тебя!

Глава 2.2. Свойства души

«Бесстыдство – терпеливость души к бесчестью во имя выгоды!

Обучение – способ попечения о душе.

Воспитание – передача душе выучки.

Кара – лечение души, совершившей проступок».

Платон («Словарь терминов»)

2.2.1. Трансформация под конкретную среду

Мы умеем переводить тексты с одного естественного языка на другой. При желании мы способны придумать свой собственный искусственный язык и перевести на него все свои любимые книги. Но при этом придуманный нами язык совсем необязательно должен быть похожим на привычный естественный язык. Разве язык нумерологии, кофейной гущи, хиромантии сразу понятен непосвященному? Нет. Здесь часто требуется толкователь. Это всё можем мы сами самостоятельно: переносим свои закодированные мысли не только в книги, не только в фильмы, не только в музыкальные композиции, но и в красивые представления порталов сети Интернет.

Во всех этих переносах, наверное, самым удивительным является одновременный перенос смысла и музыки с одного естественного языка на другой, называемый переводом поэтической строки. Этот перевод понятен не только разуму, оперирующему логическими конструкциями языка. Он понятен еще и той музыкальной стихии, что присуща всему живому. В качестве примера остановимся на переводе одного стихотворения, всего одного. Этот перевод, продолжавшийся десятилетия, стал сам по себе ПЕРЕВОДОМ, стремящимся к своей неподвижной точке почти идеального совпадения исходных и перенесенных смыслов и музыки. (подробнее см. «Об Эдгаре По» http://www.ilp-p.narod.ru/poe/index.htm)[13]:

«В.Брюсов сделал четыре варианта перевода "Ворона" (в 1905, 1911, 1915, 1925 гг.). В течение нескольких десятилетий брюсовский перевод считался наиболее адекватным. Вот его начало:

Как-то в полночь, в час унылый, я вникал, устав, без силы
Меж томов старинных, в строки сочиненья одного,
По отвергнутой науке, я расслышал смутно звуки,
Вдруг у двери, словно стуки, - стук у входа моего.
Это гость, - пробормотал я, - там у входа моего,
Гость - и больше ничего.

Я намеренно подчеркнул слова, образующие рифмы, в том числе и двойные. Сравните с оригиналом:

Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore,
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of some one gently rapping, rapping at my chamber door.
"'Tis some visitor," I muttered, "tapping at my chamber door -
Only this, and nothing more."

Перевод "Ворона" М.Донского – еще один образец переводческого искусства:

Раз в тоскливый час полночный я искал основы прочной
Для своих мечтаний – в дебрях теософского труда.
Истомлен пустой работой, я поник, сморен дремотой,
Вдруг – негромко стукнул кто-то, словно стукнул в дверь... Да, да!
"Верно, гость, – пробормотал я, – гость стучится в дверь. Да, да!
Гость пожаловал сюда".

Перевод "Ворона" М.Зенкевича, впервые опубликованый в 1946 в книге "Из американских поэтов", отличается большой точностью и богатством оттенков. Сравните:

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,
Задремал я над страницей фолианта одного,
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,
Будто глухо так застукал в двери дома моего.
"Гость, – сказал я, – там стучится в двери дома моего,
Гость – и больше ничего".